«Попыталась» – какое неправильное
слово, когда речь идёт о человеке и заложнике. Она бы просто
отшвырнула досадную помеху, или обхватила руками невольного
помощника и, впитывая его ужас, утащила бы следом за собой в
белесый туман. И сделала бы это, смеясь. Но вмешался случай из тех,
что невозможно предсказать. Или из тех, что нужно вовремя
предсказывать. Вестник Простого снова дёрнул меня на себя, дёрнул
сильно, словно желая сломать руку, слишком мелкое желание для
нечисти, а я все продолжала думать и мерить человеческими
категориями.
Охотник скользнул в сторону, уходя от
откатывающейся волны безвременья, почти элегантно и точно также
элегантно оттолкнул со своей дороги лгуну и Василия, словно танцор,
которому помешали статисты. Оттолкнул очень неудачно, или наоборот.
Оттолкнул прямо ласковые объятия non sit temus.
Они бы ушли. Ушли бы оба и лгуна и
парень запада. И мы бы забыли о них уже через полчаса, но…
Не знаю, зачем я это сделала, вернее,
знаю, не хочу даже мысленно озвучивать. Стежка легла в руку, согрев
кожу знакомым теплом. Да, я тоже скучала. Вестник распахнул желтые
глаза, когда я заставила нить перехода изогнуться, за миг до того,
когда я хлестнула безвременье, как хлестает возница чем-то не
угодившую ему лошадь, а та встает на дыбы. Безвременье в этом плане
ничем не лучше.
С чего начинаются любые поиски? С
понимания того, что именно ты ищешь. Или кого.
Василий Лесин. А Василий ли? А Лесин
ли? Что я вообще о нём знаю? Молодой человек, лет двадцать-двадцати
пяти на вид. Святые, с таким же успехом ему могло быть как
восемнадцать, так и к тридцати. Что ещё? Что он пришел в Юково с
запада? И чем мне поможет эта информация здесь?
Я посмотрела сквозь лобовое стекло,
серый свет ложился на лицо пятнами. Раннее утро поздней осени
верхнего мира. Деревья стояли на наполовину голые, листья-лоскуты
усеивали грунтовую дорогу, на обочине которой я остановилась. Шум
шоссе, оживлённого даже в этот ранний час, доносился до меня
приглушенно. Хотелось открыть окно и подставить лицо под холодный
ветер. А ещё больше хотелось развернуться, вернуться в Юково, лечь
на кровать и продолжать рассматривать голые стены. Марья Николаевна
бы обед приготовила…
– Вернуться назад не получится, –
тихо повторила я фразу, которую сама же сказала Василию.