-
Владетель этой земли барон Карт.
- Карт,
- пожевал я губами, словно пробуя имя на вкус. – Совсем меня ценить
не стали. Тут императоры, предстоящие, короли вокруг вьются и вдруг
барон. Небось сдаться предлагает? - прищурил я один глаз, словно
целясь в парламентёра.
-
Предлагает, - неуверенно подтвердил послушник.
- Так
пусть сдаётся! Только мне такую ораву не
прокормить!
- Да
нет! Это ты должен сдаться! – сорвался на визг послушник. – На
милость яра Карта сдаться! Немедленно! И тогда он передаст тебя в
милостивые руки Храма чтобы там ты ответил за свои грехи, что
свершил перед лицом Троих.
-
Казните? – сделал я вывод из слов юноши.
- Не
казнь то будет, а справедливое возмездие!
Возмездие, значит. Похоже, пора сворачивать беседу.
Ничего для себя нового я от этого юнца больше не услышу. Что ему с
детства в голову вдолбили, то и будет говорить.
- Это
всё что ты должен был мне передать? - благожелательно улыбнулся я
посланнику.
-
Всё.
-
Передал?
-
Передал.
- Ну,
тогда катись к своим богам!
Схватив
юнца за шиворот балахона, я подтащил его к начавшей уходить круто
вниз тропе и, придав ускорение пинком, направил обратно в сторону
осаждающих.
- Это
тебе за тварь! Повежливее надо быть, когда послание передаёшь и
отсебятину не городить!
С
чувством выполненого долга, я развернулся к почти затухшему костру,
собираясь уже там воззватьк давно умершему асуру и замер, не веря
своим ушам.
-
Вельда!
ПО
тропинке мимо от души матерящегося жреца, ко мне неслась
Маришка.
— Смотрите! Вельда очнулся! Я же
говорила! Говорила, что
очнётся!
Я застонал, с трудом разжимая
стиснутые зубы, скосил глаза на бросившихся ко мне
друзей.
Что-то тяжело мне этот последний
призывВеликогодался! По всему телу будто молотобойцы
прошлись. Хотя, если с другой стороны посмотреть, то жаловаться
грех. Какие у меняпо
началушансы были, что я до
седьмого преобразования дотяну и его тоже пережить сумею?Я бы на себя не поставил.
Вот только теперь восьмое
преобразование надо мной как дамоклов меч постоянно висеть
будет. Ходи и опасайся, что в
самый неподходящий момент выстрелит.
— Ты гляди, и вправду, очнулся, —
склонился надо мнойТимоха. — А я и
не верил уже!
— Его так скурочило, что
никто бы не поверил, — покачала головой Дин. — И почти не дышал
совсем.
— А я верила! — продолжала скакать
возле меня Маришка. — Его