— Хм, и вы живы? — удивился он. В
его руках была какая-то миска, он зачерпнул ложкой из нее месиво и,
не спрашивая разрешения, приложил к ране.
— А-а-а… — закричала я, а потом,
опомнившись, стиснула зубы, а по лицу, покатились слезы. Следом так
же была обработана вторая рана, на спине. Нашла в себе силы, и
замотала тканью, как смогла.
— Это выпить надо, и сына — не
кормить, отравишь! — я сразу и не сообразила, о чем он, а когда
дошло, испугалась. Мне была сунута кружка с каким-то пахучим
отваром. Я, недолго думая, выпила все, ну, у меня и нет выбора.
Хотел бы убить — убил бы сразу.
— А как же? — решилась я спросить…
когда смогла проглотить последний глоток горькой
жидкости.
— А как сможешь обернуться, так яд
весь и выйдет. Откуда ты хоть, если не знаешь прописных истин? А
сын потерпит, он волк! — он посмотрел на меня, а потом подошел к
висящей на крюке шубе из медведя. — Я — за мясом, его понадобится
много, вам надо набираться сил,
— сказал, и ушел в ночь.
Спрашивать, что он имел в виду, и
куда пошел так поздно, сил не было. Я смогла подтянуть свое тело к
сыну, и прижать его к себе, укутывая в мех.
— Спи, малыш, главное — мы живы… —
теперь, когда он был в человеческом теле, я почувствовала какую-то
связь между нами. Словно нить, или пуповина, протянулась между
нами, и сейчас нас связывала в единое целое.
Теперь у меня есть сын — с этой
мыслью я и уснула, впадая в какой-то бредовый кошмар.
«На меня надвигались тысячи волчих
морд, рыча и кидаясь, в оскале пытаясь укусить. Я сначала
отступала, а потом услышала испуганный визг щенка, лежащего под
лапой большого серого волка. Рядом также униженно лежали белые
волки, на их телах не было живого места, весь когда-то красивый мех был окрашен кровью.
Во мне всколыхнулось нечто темное, оно росло, распирало до боли, а
потом раздался треск ткани, и сейчас я возвышалась над волками.
Зарычала, словно огромный зверь, и кинулась защищать свое
дитя…
Стая серых волков с визгом
разбегалась, роняя куски плоти и брызги крови на землю. Я рвала,
ломала хребты всем, посмевшим покусится на мое…».
Вздрогнув, проснулась, слишком много
крови вокруг меня. Я не знаю, сколько я проспала, но меня снова
мучила жажда, а тело одеревенело лежать в одной позе. Да и в
комнатке похолодало, а в печи почти потух огонь.