Столько шрамов на теле… И только два – от щупальцев
страйдера.
– Ты был в банде? – спросила Сандра.
– Был.
– Не хочешь говорить об этом?
– Не хочу лишний раз вспоминать.
– Я не осуждаю. Мы все выживаем, как можем.
– Это не был вопрос выживания. У меня нет… – Найт посмотрел в
потолок, словно ища там нужное слово. – Нет оправданий. Так было
проще всего.
– Я прошла тест в двенадцать. Если бы я не попала в центр, то
неизвестно, кем бы я стала. Шлюхой, наверное.
– Я тоже в двенадцать… Нет, не тест прошёл, в двенадцать моя
жизнь резко изменилась. Я ушёл к отцу.
Найт встал с постели, надел трусы (видимо, он тоже считал, что
секс сблизил их не настолько, чтобы можно было светить перед
Сандрой голой задницей, пусть и очень крепкой и ладной) и пошёл в
общую комнату. Сандра слышала, как хлопнула дверца холодильника, а
потом Найт показался в дверях в двумя баночками газировки. Лимон и
манго. Сандра выбрала манго.
Найт сел на край кровати, опустив голову и ссутулившись.
– Мой отец был из Крыс. Его посадили, когда мне было три
года…
Сандра присвистнула. В тюрьму сажали очень редко – государство
не могло себе позволить кормить и содержать преступников в тюрьмах,
так что такой привелегии удостаивались очень немногие, чьи
преступления не тянули на смертную казнь, но были слишком тяжелы,
чтобы приговорить к принудительным работам – с них часто
бежали.
– Мать вернулась на работу. Она работала в научном центре, где
изучали страйдеров, занималась оборудованием в лабораториях,
ремонтировала, настраивала. Потом она вышла замуж за Рэя, он тоже
там работал. Лаборант-биолог. У них родился ещё ребенок. Я пошёл в
школу для сотрудников центра. Мы жили хорошо, под куполом.
– Но? – спросила Сандра, когда Найт вдруг замолчал.
– Рэй меня бил. Когда я думаю про это сейчас, я не понимаю…
Почему я не мог постоять за себя? Хорошо, я не мог в пять лет, но
позднее… Я мог взять нож, что-то ещё острое или тяжелое. В школе я
всегда мог постоять за себя. Почему я позволял ему? Не знаю, – Найт
тряхнул головой. – И с каждым годом становилось всё хуже. Когда я
был совсем маленьким, он, наверное, иногда чувствовал жалость…
Может, его совесть грызла. А в одиннадцать лет я был всего на
голову его ниже. А потом вдруг объявился мой отец. Я уне помнил
его, так что, считай, увидел тогда впервые в жизни и уехал с ним,
не оглядываясь. Я знал, что он преступник, из Крыс. Я думал, что
стану одним из них, вырасту, вернусь и убью этого мудака Рэя.
Вообще-то мой отец тоже был не сахар. Тоже мог ударить, но хотя бы
за дело, когда я налажал или просто не послушался его. А Рэй бил
меня просто так, потому что у него был плохой день на работе…
Потому что он был конченым садистом.