– Постой! – рявкнул Василий, понимая намерение парня. Осмотрелся, увидел у стены тяжёлую резную лавку, ткнул в неё пальцем: – Сядь! Дождался, когда сын выполнит приказ, и сам к нему подсел. Толкнул плечом и мягко сказал: – Поговорить надо.
Я стояла, боясь вздохнуть поглубже, чтобы не заметили и не прогнали. Хоть и понимала, что не стоит в секреты такого уровня нос любопытный совать, и то, что жених мне потом всё равно расскажет без утайки. Но так хотелось узнать не в пересказе, а из первоисточника.
Василий, прежде чем начать разговор, обвел глазами комнату, остановив взгляд на Анне, а после и на мне. Подумал немного и сказал:
– Идите, девочки, – и когда я, пропустив царицу вперёд, закрывала за собой двери, добавил, – всё равно же всё у нас потом выпытаете.
В салоне Мезислав из своего кресла с видимым удовольствием наблюдал, как двое стражников выводили из кухни Цветаву. Хвала Светлым богам, руки ей не заламывали и тычками не гнали. Женщина хоть и понуро, но шла сама. Увидела меня, остановилась и поклонилась, коснувшись рукой пола.
– Прости, барышня.
И всё. Больше ни слёз, ни слов о помиловании или смягчении участи. Опустошение и тоска. Сквозь прозрачную витрину было видно, как подсадили женщину в возок, как по обе стороны от неё охранники сели, как лошадка споро увозила бывшую кухарку от нормальной жизни в застенки тюремные.
– Жалеешь её? – спросила Анна, внимательно наблюдавшая за эмоциями, отражающимися на моём лице.
Кивнула. Да, жалею. Понятно, что глупость и жадность не лечатся, но то, что невыгодно менять свободу на деньги, и дураку же понятно. А вот эта баба не поняла.
– Не жалей, не стоит того. Вот из-за такой же продажной служанки остался твой Ерофей сиротой. – Царица грустно улыбнулась моим вскинутым в удивлении бровям. – Если хочешь, могу поведать то, что сейчас супруг твоему жениху рассказывает. – Я усиленно закивала и мысленно попросила домовёнка чаю нам заварить. Похоже, разговор предстоял долгий.
3. Глава 3
В руках Анны чашка с остывающим чаем, а взгляд через прозрачное стекло витрины устремлён не то в даль времени, не то в бескрайность ярко-голубого неба. Да и рассказ безадресный, словно захотелось женщине перебрать воспоминания своей жизни как бусины в шкатулке.
– Невестой царевича Василия я стала чуть ли не в первые мгновения жизни. Он тогда юнцом четырнадцатилетним гостил у моего отца – ярла приграничного – вместе с посольством царским. Во время пира по случаю рождения дочери отец хлопнул слегка захмелевшего отрока по плечу и предложил: «Люб ты мне, парень, и хотел бы я назвать тебя сыном, но есть у тебя отец. Зато теперь у меня дочь родилась, а у тебя пока нет жены. Стань моим зятем, царевич!». И пока пьяненький посол, сидевший рядом, раздумывал, выгоден ли такой брак Южно-русскому царству, Василий, возомнивший себя взрослым и готовым принимать решения, сказал своё решительное «да». Тогда и имя мне дали не норманское, как того хотела матушка, а по совету жреца нового бога, жившего у нас в замке, Анной нарекли. Отец повелел и кормилиц, и нянек, и служанок, ходивших за мной, из царских земель брать. Потом и учителей из Светлобожска выписал и приказал, чтобы все они говорили со мной на языке жениха.