— Ну, будя
тебе, не реви, — расчувствовался домовой, легонько поглаживая меня по плечу, —
найдем способ вернуть тебя, точно твоя бабка припрятала в доме слова заветные.
— Угу, —
судорожно всхлипнула, смахнув со щек беспрестанно бегущие слезы. Не знаю, как
сквозь безудержные рыдания Харитон меня понял, но суть он уловил и теперь
усиленно думал.
— У ведьм
всегда есть схрон, токмо найти его надобно. А пока слушай, а то и впрямь в беду
попадешь по незнанию своему. Мир-то наш Эниум назван. Давно это было, даже мой
дед не помнил, то ему его дед сказывал, что силы здесь было когда-то немерено.
В землю семечко зароешь, ладошкой накроешь — и в тот же миг вырастало все. Уж
не ведаю, что случилось, версий множество, но сила-то словно вода в песок вся
утекла. За ней и звери невиданные исчезли, и травы волшебные пропали. Дед
говорил, что мы да ведьмы последними остались, да и то уже не те. Всё, что нам доступно
— это пути короткие зреть, а ведьмам и того меньше осталось: травы
чувствуют да слова заветные шепчут.
— А бабуля
моя чего ушла? — спросила, с трудом подавляя судорожный вдох, и сделала большой
глоток остывшего чая.
—
Одна была тут больно умная, взбаламутила их и увела за собой, да вижу я по
тебе, что и там они силу свою не нашли, — с сочувствием проговорил Харитон,
подливая мне в кружку горячего напитка.
— А дом этот
где стоит? Деревня или город? Электричество и водопровод имеются, значит,
промышленная революция прошла. А машины есть? Самолеты? А правит кто страной?
Ой, а как страна называется, куда меня… перенесло? — засыпала я вопросами
домового, отчего тот даже чуточку от меня отпрянул, точно от прокажённой какой.
— Ты так не
тарахти, не поспеваю за тобой, — поворчал Харитон, взъерошив мозолистой
пятерней свою окладистую бороду, — в городе мы, в Лукаде. Небольшой, но у моря
стоит, оттого и богат. Страна Баклерия, правит ныне Логан — регент, значит, при
маленьком короле. Революция — не знаю, была ли, вот бунт был, кажись, лет пять
назад. А электричество и водопровод у нас давно. Машины, самолеты твои не
разумею.