Врет ли ему бородатый Карл и его
ребятки, совершенно не похожие на фокусников, его ровесники,
наверняка умеющие делать что-то такое же? Наверное, что нет.
Полицейские, или кто они там, стояли статуями, пока кроха Злой
жевал жвачку и сплевывал, косясь по сторонам. И тетрадка эта вместо
денег, блин.
Выпендрежники, люди в черном, ага,
Икс-мены. Фокусники-бомжи, не иначе, разводят прохожих, как цыгане
и его почти развели. Или не развели? Или это правда? Полицейские
опять же, он же сам видел, не мог человек просто так сделать. Или
мог? Это же не «Битва экстрасенсов», в конце концов. Он же и сам
умеет «полыхать», почему еще кто-то не может делать другие вещи,
верно?
Да и…
Алекс обернулся, глядя на них.
Напряженные, заметно. Может, только Карл этот просто ест и
наслаждается, как будто в ресторане с льняной салфеткой вокруг шеи
да с серебряными приборами, а не дешевую соевую подделку в тесте с
улучшителями вкуса.
Бородатый подмигнул, глотнув морса. И
толкнул в бок Снега, кивнув на Алекса. Чего еще?! А Снег взял и
сотворил волшебство.
Оглянулся, стараясь быть
незамеченным, подошел к кучке обломанных палок, листьев и еще
чего-то, не убранных с утра дворниками, и просто раскрыл ладонь.
Алекс замер, глядя, как закружилось месиво ненужных остатков лета,
на глазах заискрившись откуда-то взявшимся тонким льдом и
инеем.
Проходившая, за руку с мамой, кроха в
красной курточке, заметила, раскрыв рот и смотря гляделками в пятак
размером. А на тротуаре, у самой дороги, вдруг появился ледяной
ассиметричный и такой красивый шестиугольник, сверкающий ледяными
гранями.
Карл, довольно усмехаясь, подмигнул
снова.
И именно тогда Алекс решился. Жалея
только о маме, что не сможет сварить ему какао утром.
Костерок не помогал, лишь чуть
согревая руки и ноги. Зато почти не чувствовалось гари, да и дым
куда-то пропадал. Алекс, доев пирожок с картошкой, грел пальцы,
подсев ближе. Рассматривал новых знакомых, пытался окончательно
разобраться с самим собой.
Ровесники, год-два меньше или больше,
не важно. И каждый почти как он, хотя и по-разному. Надо же… свои.
Злой этот, молчит и жует, Снег, видно, что сам с какого-то
района-спальника, только проще даже, чем у Алекса. Майка,
единственная девчонка, красивая и вся такая обеспеченная. И тоже
здесь, сидит в какой-то большой развалюхе у костра и молча жует
вишневые пирожки.