- Волю мне дайте, волю! - глухо стонет он, и на сей раз слышит свой собственный голос, а после - шепот в правое ухо:
- Ключ проси, ключ… Отдаст тебе ключ - жив будешь, и не умрешь. А не отдаст - пропадешь!
Он вскидывает руки, ударяет ладонями в крышку гроба, и крышка слетает… садится, дико осматривается по сторонам: вокруг него церковь, ярко освещенная, как на праздник, и на хорах - поют, но поют не по-правильному, страшно… Один хор ведет венчальную:
“Исайя, ликуй!” - а другой с ним точно спорит, и тянет заупокойную:
“Вечная память, вечная память, вечная пааааамять…”
В алтаре же служба идет, и непонятно, какая: литургия або панихида?.. От всего этого мутит, и крутит, и мает, и он, спотыкаясь, обдирая руки и ноги, голый - его ж раздели, как вынули из петли - сползает из гроба на пол, и вслепую, наугад, тащится к дверям…
Вырваться, зубами выгрызть себе волю.
Ладони ложатся на холодное дверное полотно. Он чувствует снаружи ветер… Студеный, вихрящийся зимний ветер… и - красной огненной нитью вплетенное в снеговую бурю - живое человеческое тепло.
Кто-то стоит возле церкви, прислушивается, взволнованно дышит: Нестор ловит губами это дыхание, слышит стремительное биение чужого сердца.
- Ключ… Дай мне ключ… - шепчет он, и как будто видит - тем, другим зрением - чУдную панночку, стоящую на ступенях, с длинными косами, с белым нежным личиком и глазами, полными лунного света.
И стал молить ее, молить так, как Богу никогда не молился:
- Панночка моя, панночка! Воли хочу… жить хочу… дай мне ключ, спаси душу грешную, нераскаянную… как разбойника благоразумного - спаси меня!
***
...Саша смотрела на ключ в своих руках - большой железный ключ - и не знала, что с ним делать. Она снова стояла на ступенях церкви: ноги босые, и на теле одна тонкая рубашка, но холода не чувствовала. Чувствовала жаркое, томное тепло, ползущее, как облако, обнимающее любовно…
Внутри церкви пел хор - громко, торжественно, как и положено на венчании:
- Исайе, ликуй, Дева име во чреве и роди сына Эммануила, Бога же и человека. Восток - имя Ему. Его же величающе, Деву ублажаем. Святии мученицы, иже добре страдавше и венчавшеся, молитеся ко Господу спастися душам нашим…
А Саша слушала тихий шепот незнакомого юноши: он называл ее “панночкой” и просил дать ключ, спасти его.