Чем ближе я подходила, тем сложнее
становилось сделать следующий шаг. Палочка как будто говорила, что
всяким слабакам к ней не стоит даже и подходить, не то что трогать.
Но для меня это лишь значило, что я должна сделать следующий шаг,
ведь я, может, и плакса, но точно не какая-то немощная девочка,
которая не может хорошенько вдарить за всё плохое. И вот я стою
перед палочкой, которая возвышалась на постаменте. Увы, дотянуться
до неё я не могла, так как руки были коротковаты, что сразу же
отозвалось насмешкой со стороны палочки и издевательским посылом,
что можно было интерпретировать как: «Возвращайся, когда ручки да
ножки будут подлиннее». Но я точно не могла. У меня была лишь одна
попытка, и если я сдамся сейчас из-за своего роста, то эта палочка
никогда меня не признает, даже если я вернусь и попробую снова. Это
моё предположение сразу же подтвердили остальные палочки, что даже
заохали от негодования, на что серая палочка лишь презрительно
фыркнула. Слёзы невольно скопились на моих глазах, и я впилась
взглядом в столь привередливую палочку. Я взглянула в саму её суть
так глубоко, как не позволяла себе ни с одним живым существом. Всё
окружающее пространство размылось и стало неважным, оставив лишь
меня и выбранную мной палочку, до которой я не могла
дотянуться.
В ответ на мой взгляд узоры на
палочке мерно засветились тёмным серебром, выказывая неудовольствие
от такого наглого обращения. Мой же взгляд утонул в самой глубине
палочки, открывая её тайны. За всем надменным и пренебрежительным
фасадом скрывалась одинокая жизнь, что слишком сильна для всех
вокруг, но убеждённость в собственном превосходстве не даёт
укрепиться сомнениям в выбранном пути, оставляя лишь простую и
понятную прямую, по которой та стремится пройти, а если встретит
препятствие, то разнесёт его на куски или прогрызёт себе путь по
ровной и уже давно намеченной прямой. Увидев всё это, я поняла одну
простую истину: лишь сильнейший достоин держать её в руках. Тот,
кто не побоится сложностей, тот, кто пройдёт свой путь с высоко
поднятой головой и не склонится под давлением ни внутренним, ни
внешним, тот, кто будет сильнее всех и при этом не остановится на
достигнутом.
Всё это отдавалось где-то внутри
меня лёгким ностальгическим чувством, и я ослабила хватку на своей
магии. Жизнь среди тёти и дяди научила меня её сдерживать, ведь
всякий раз, когда моё баловство выходило из-под контроля, Вернон и
Петуния очень злились и отчитывали меня, вбивая в голову простые
истины. Например, что не стоит поднимать машину дяди, когда он
опаздывает на работу, не стоит сжигать новые шторы тёти, не стоит
высоко летать над землёй, не стоит копаться в сожалениях людей, не
стоит оживлять игрушки Дадли, не стоит собирать нечаянно разбитую
вазу магией, не стоит менять цвет всего подряд… и ещё тысяча всех
этих «не стоит». Каждый мой проступок был разобран моей тётей до
мельчайших подробностей, чтобы я понимала, почему то, что я делаю,
неправильно. Хоть и было это объяснение в очень экспрессивной
форме, но я всё же вскоре начала понимать, что не все веселящие
меня забавы так же веселы для всех остальных, и начала сдерживать
свои порывы. Сейчас же палочка хочет демонстрации силы. Не просто
хочет, а жаждет найти достойного, который будет совершенствовать
сам себя и её саму. Того, кого можно принять равным.