— Да так, вспомнил о работе… ну знаете, рыбу чистить… —
Пролепетал Скворци, силясь отвести взгляд, но всё равно смотрящие
на острие.
Кончик рапиры покачивается, видно, что гвардейцу сложно удержать
оружие неподвижно.
— О, нет-нет, я так не думаю. Мы ведь договаривались, ты
работаешь на меня.
— Ну раз так… у меня прошлые наниматели как раз кончились. —
Выдавил парнишка, отчаянно хватаясь за протянутую соломинку. — Да и
рыбу, наверняка, ещё не привезли…
— Отлично. — Серкано улыбнулся, пьяно откинул волосы с лица и
широко улыбнулся. — На чём мы остановились?
— Вы… вы шли к морю, освежиться.
— Да? Да! Точно, ну… пошли.
— Сеньор, а как же они?
— Кто?
Серкано качнулся и пьяно огляделся, будто не замечая убитых.
Лысый судорожно всхлипнул и затих, ладонь, зажимающая горло,
безвольно соскользнула на землю.
— Неважно… — торопливо ответил Скворци и осторожно переступил
через труп. — Море не ждёт.
— Это верно… — Серкано мотнул головой, запустил руку в карман и
бросил пару монет. — Держи, купи мне фруктовый настой или медовый…
что просто так у моря сидеть?
— Пьянящий?
— Хм… — Протянул Серкано, резко и коротко махнул рапирой,
стряхивая кровь, одним движением вернул в ножны. — Клин клином
вышибают, но с похмельем… нет. Просто вкусный возьми и… парочку
стромболи или кальцоне. Есть хочется.
Скворци попятился, кланяясь и отчаянно продумывая пути бегства.
Побег - верный способ решения всех проблем и спасения жизни. Вот
только внутренний голос настойчиво твердит, что от этого человека
не скрыться даже под могильной плитой.
— Будет исполнено!
Развернулся и со всех ног бросился к рынку, ведь
тётушка обязательно сделает скидку. Серкано проводил взглядом,
посмотрел на еретиков, вздохнул и поплёлся к морю. Одной рукой
придерживаясь за стены домов, а другой массируя висок.
Вот чего им не терпится самоубиваться? Того гляди и всю работу
за него сделают! А это непорядок, ведь тогда придётся возвращаться
домой. Проклятые еретики, даже собственной смертью
умудряются ему насолить! Правы были святые отцы, еретик хуже
дьявола.
***
Расположился на высохшем стволе дерева, скинув рубаху,
испачканную вином и непонятно чем до состояния половой тряпки.
Восходящее солнце прогревает мышцы, вытравливает слабость и
недомогание. Попутно режет глаза раскалённой бритвой. Тупая
головная боль подбирается к вискам.