- Тц, - аж расстроено цокнул
языком на такое заявление жены комроты. Он-то собирался дать ей
разъяснения несколько позже, когда сам выстроит у себя в голове
единственно правильную линию своего будущего поведения. Всё же на
кону стояла не столько карьера в РККА, сколько свобода и даже
жизнь, ведь скорые политические чистки в стране обещали стать ну
очень масштабными и уж точно далеко не избирательными. Их молодой
ячейке общества вполне себе светило попасть под каток репрессий,
если не по прямому оговору со стороны всевозможных
«доброжелателей», то за компанию с кем-нибудь из нынешних
сослуживцев Геркана. Более того, он желал бы вовсе не втягивать
свою вторую половинку во все эти грядущие события. Однако она тоже
присутствовала во время того самого обеда в «Метрополе» и вполне
себе являлась свидетелем его вербовки в свои ряды тем же
Тухачевским. Потому априори находилась в зоне риска, даже без учета
факта их супружества. - Глазастая ты у меня, Настёна. И это, увы,
не всегда полезно для благополучия нашей семьи. Потому, пожалуйста,
заруби на своем прелестном носике, что потеря памяти у меня была.
Просто со временем, месяц за месяцем, она по крупинке будет
восстанавливаться до тех пор, пока не вернется полностью. Это
важно! Очень! И если кто в будущем станет интересоваться, говори о
данной проблеме только в таком ключе и никак иначе!
Договорились?
- Объяснишь? - поджав свои
губки и посверлив мужа с полминуты максимально тяжелым взглядом,
присела рядом с ним на диван и, положив свою голову ему на плечо, с
несколько жалобными нотками в голосе поинтересовалась Анастасия. -
Мне ведь надо понимать, по какой причине всё должно быть именно
так.
- На самом деле сложившаяся
ситуация до безобразия банальна. Твой самонадеянный супруг, считая
себя самым умным и хитрым, не заметил, как позволил вовлечь себя в
дрязги нескольких группировок, сложившихся в высших эшелонах власти
нашей страны, - обняв девушку за плечо и прижав ту покрепче к себе,
начал выдавать свою будущую линию защиты Геркан. Всё же, учитывая
его новые знания, растянувшиеся аж до 1 августа 1938 года, он не
исключал, что им обоим не единожды предстоит примерить на себя роль
допрашиваемых лиц, отчего уже сейчас, с первых слов, следовало
начать формировать ту «правду», которой отныне и навсегда
предстояло придерживаться его жене. То есть его правду! - И мало
того, что в итоге я превратился в очередной ничего не решающий
винтик в механизме одного из существующих ныне внутрипартийных
лагерей, так еще и поставил в забеге не на ту лошадь, - тяжело
вздохнул он для пущей достоверности. - Хотя, в свое оправдание хотя
бы в твоих глазах, скажу, что кроме как стать человеком
Калиновского у меня и вариантов-то иных не существовало. Это ведь
он меня, по сути, возвысил и позволил иметь всё, что нас с тобой
окружает, - обвел он руками комнату, наличию и обстановке которой
могли позавидовать, наверное, 99% населения страны. Ну, может не
99%, но 95% – точно.