Ограждение из окрашенного жёлтым цветом металла, таблички с
надписями, на которых изображены черепа с костями. И сама пропасть,
зияющая густой тьмой.
— Я вернусь за каждым из вас, — ответил обращаясь к церберам. —
И будет очень больно, обещаю.
В ответ надзиратели только прыснули со смеху.
— Вот рудник ему мозги выкрутил, — ответил низкорослый.
— Просто делай свою работу, — велел ему щуплый. — Они все так
говорят.
Здоровяк же присел передо мной на корточки и щёлкнул больно по
носу:
— Ты сначала вернись, а там разберёмся, кому будет больно.
А затем он выпрямился и ногой столкнул меня в яму.
Сеть, которая сковывала мои движения, исчезла сразу же, как
только я полетел в яму. Падая, увидел внизу белый колышущийся на
ветру ковёр и на всякий случай решил применить навык «мягкого
приземления». Но худосочное тело реагировало на мои команды с
опозданием. Я лишь успел поджать ноги, и... ковёр в ответ слегка
отпружинил. До меня тут же донёсся какой-то шорох. Запах сырости
перемешался с каким-то смрадом, и от этого «оригинального» коктейля
кружилась голова.
Я осмотрел зловещее место, которого так боятся на руднике.
Несколько странных источников тусклого света по периметру. Тёмный
камень стен, уходящих вверх. На них в нескольких местах следы тех,
кто хотел выбраться: царапины, сколы, выщерблены, следы зубов. Под
ногами всё тот же ковёр, оказавшийся густо сплетенной паутиной, и
несколько давно уже высохших коконов. А еще кости... множество
костей. Кое-где даже были видны кем-то обглоданные до блеска
черепа.
А впереди — темный зев пещеры, откуда должен показаться, по всей
видимости, паучок. Я ещё раз поднял взгляд. Вверху — небо, которое
начинало уже темнеть, и на нем проглядывали первые звёзды. В вышине
мелькнуло еще что-то.
Кое-как успел отойти в сторону, и рядом со мной упал старик,
ругаясь на каком-то иноземном.
— Зачем ты пошел со мной? — спросил я его, как только он,
кряхтя, поднялся на ноги.
— Ты думаешь, я специально это сделал? — уставился на меня
старик.
— Не думаю. Знаю.
— Ты слишком умён для простого раба, — старик прищурился. — Зуб
даю, что был до рудника каким-нибудь дворянином.
— Не помню, — пожал я плечами.
— Ты память потерял, что ли? — выпучился на меня старик. — Увы,
тогда никто тебе здесь не ответит на твой вопрос. Здесь ты
заключённый номер 20789, — он ткнул своим морщинистым пальцем мне в
грудь, где на сером лоскуте виднелись цифры, — А я — заключённый
номер 13541. Мы здесь все на равных. И все дела наши, которые
отличают нас друг от друга, в полицейских архивах.