- Тейла, - амазонка, та самая, что чувствовала себя гораздо
лучше всех остальных, обернулась. - У кого из наших самая большая
нога?
- А твое какое дело? - довольно грубо отозвалась она. Но Илайю
как будто бы только насмешило это пренебрежение.
- У монаха нет обуви. А нам нужна его помощь, чтобы забрать
мертвых лошадей, - пояснила она таким тоном, которым разговаривают
с потерявшими разум людьми. - Хотя если ты хочешь встретиться этой
же ночью с измененной тварью, которая положила весь караван...
- Не хочу, - буркнула амазонка. И сев на снег прямо возле костра
принялась стягивать с ног сапоги, а потом толкнула их в сторону
Венима. - Эй, маг! Бери, пока я не передумала...
- А я думала тебя называют Большеножка потому, что ты быстрее
всех бегаешь, - насмешливо фыркнула Илайя.
Тейла недобро зыркнула на нее, но ничего не сказала. Зато я
имела что добавить, пока Веним натягивал на ноги сапоги
амазонки.
- Илайя, - позвала я, - не понимаю чего ты добиваешься, таким
отношением к людям. Ты могла бы быть повежливее... глядишь, тогда и
к тебе стали бы относиться лучше...
- Могла бы, - согласилась она. И прежде чем я кивнула, мол,
хорошо, что ты это понимаешь, добавила с усмешкой: - но не
хочу.
Тяжело вздохнув, я отвернулась. Горбатого могила исправит.
Пришла на ум поговорка из другого мира, которая подходила к этому
случаю больше всех других. Если Илайе нравится, что все вокруг ее
ненавидят и презирают, то я не собираюсь вмешиваться и что-то
менять.
Время приближалось к вечеру, в голых, спутанных ветках
кустарника, уже стала собраться тьма. Очень скоро на лес опустятся
фиолетовые,полупрозрачные сумерки, которые с каждым мгновением
будут становиться все темнее и темнее. Если мы не успеем вернуться
в лагерь до темна, то рискуем попасть в лапы измененной твари
раньше, чем дотащим лошадиные туши.
- Идем, - скомандовала Илайя. Пока я смотрела по сторонам, она
уже нагребла холодную золу в мешок, который стянула с одной из
подвод. Товар, лежавший в мешке, был без всякого сожаления
вытряхнут прямо на снег. Там был какой-то травяной сбор густо
приправленный полынью, пряный аромат которой мгновенно защекотал
ноздри.
Пока шли к месту, где лежали лошади, я никак не могла перестать
думать о погибшем караване. Что-то было не правильно в той картине,
которая вырисовывалась исходя из известных мне фактов. Но я никак
не могла понять что.