— Когда-нибудь угостишь? — спросила она.
— Особенно хорошо выпить его с утра: бодрость на весь день, — сказанул я и только потом сообразил, что ляпнул.
Я, выходит, предложил Лике остаться у меня на ночь? Мы перестали смеяться, наши взгляды встретились. Лика облизнула нежные, глянцевые, точно покрытые тонким слоем глазури, губы.
«Это не то, о чем ты подумала!» — чуть было не начал оправдываться я, но промолчал, ведь иначе бы я соврал. Я не переставая думал о ночи с Ликой, о ее поцелуе, о вкусе ее губ.
Она будто поняла — видно, слишком уж красноречиво мой взгляд сообщал ей о моем влечении. Потянулась навстречу и обхватила руками за шею.
Ее губы оказались именно такими, как я представлял. Медвяно-сладкими, чуть терпкими, дыхание отдавало ванилью. Моя вкусная девочка. Моя желанная. Я пил ее поцелуи, ласкал языком бархатную поверхность ее языка и не мог оторваться, будто Лика была самым изысканным в мире десертом.
— Пойдем к тебе, — прошептала она, на миг прервав поцелуй, и улыбнулась лукаво: — Хочу попробовать твой кофе.
И я не стал сопротивляться.
Рассказ Далена
Наши тела были будто созданы друг для друга. Никогда прежде я не испытывал такую гамму чувств и ощущений. В Лике немыслимым образом переплетались нежность и страстность, стыдливость и пылкость. Она с жаром откликалась на каждую ласку, распаляясь все сильнее от каждого прикосновения и воспламеняя меня.
— Я не сделаю тебе больно, — прошептал я, нависнув на локтях над обнаженным, карамельного оттенка девичьим телом. — Я буду осторожен.
— Ты не сделаешь… — помедлив, сказала она.
Карие глаза еще больше потемнели. Лика внимательно посмотрела мне в лицо, ища признаки разочарования оттого, что я не первый, с кем она разделит близость. В моих глазах, видно, действительно отразилось что-то. Но не презрение, а гнев на мерзавца, лишившего ее невинности. Я не сомневался, что юную Лику или обманули, или принудили. Даже при мысли об этом сами собой сжимались кулаки.
— Не спрашивай! — взмолилась она.
— Не буду… — пообещал я с трудом, тихонько поцеловал ее в уголок губ, успокаивая. — Не буду. Это неважно.
Она прерывисто вздохнула и нашла губами мои губы. Мы упали в омут, наполненный пронзительным удовольствием, где не осталось места словам и сомнениям.
Лика уснула, примостив голову мне на плечо. Пушистые каштановые пряди щекотали мой подбородок, но я лежал и не двигался, чтобы не побеспокоить свое нежданное счастье, доверчиво спящее у моей груди. Только иногда тихонько дул на темные кудряшки, когда они особенно настойчиво лезли в нос, — иначе чихну и тогда точно разбужу ее.