Я так до сих пор и не понял почему,
но мне казалось, что они сделаны из серебра. Только какого-то
странного, коричневатого с зеленоватым отливом. Из этого же
материала были выполнены и цепочки, с причудливым плетением колец в
два ряда, благодаря которым они буквально прилипали к телу и не
скользили в разные стороны.
А может виной всему изображение
причудливой змеи? На Вовкином медальоне у неё была голова льва.
Вернее, изображение было весьма схематическим, но царь зверей
угадывался вполне отчетливо. Вот грива, и уши... На моём тоже была
странная змеюка, с головой совы. Хотя может и не совы, но точно
какой-то птицы с большими глазами. Только у Гарика была змея как
змея. Вернее, кобра с раздутым капюшоном. Если бы не гадкая функция
этих побрякушек, их вполне можно было назвать стильными и даже
красивыми. Но сейчас они не вызывали ничего кроме раздражения и
болезненного сожаления о том дне.
Рядом с вешалкой было закреплено
старое, непойми чем забрызганное, советское зеркало. Я сделал шаг
поближе и вгляделся в отражение. Оттуда на меня смотрел молодой
парень, с островатыми чертами лица, тонкими губами, прямым носом и
прищуренными глазами. Несмотря на двадцать отроду лет, лоб уже
перечеркивало несколько глубоких мимических морщин. А ведь говорила
мама в детстве — не корчи рожи.
Под глазами синяки. То ли от холода,
то ли от голода. То ли от того, что было страшно и хотелось домой.
И хоть мы из последних сил старались друг перед другом казаться
бодрыми и радостными, я был уверен, что в глубине души каждый
испытывает нечто подобное.
Подстригался последний раз я полтора
месяца назад. Из-под замызганной бейсболки, которую я носил
козырьком назад, торчали засаленные прядки отрастающих волос.
«Бейсболка, — подумал я. — Снег
пошёл, а у меня бейсболка. Гений, сука...»
— Прохладно, — согласился Бабах,
возвращаясь в гараж.
— А ты чего его не носишь? — кивнул я
на медальон.
— Надоел. — Отмахнулся он. — Шерудит
всё время, отвлекает. И без него знаю, в какую сторону идти.
— Ты пешком собрался?
— Ну ехать. Какая разница?
— Блин, Бабах, принципиальная! — я
невольно улыбнулся.
— Слушай, Тохан, а помнишь мы тогда в
сад ездили и салат делали на кухне?
— Тогда — это когда? Можно конкретнее
временной диапазон обозначить?
— Прошлой весной.
— Когда ещё всю ночь спиной к спине
жались, чтоб не замёрзнуть под двумя тонкими покрывалами?