Какие-то мокрые объедки. Я мог различить и кости, и гнилые
овощи, посчастливилось увидеть даже остатки плесневелого хлеба,
жаль лишь, что он был мокрым.
Во мне пробудился гнев. Со временем моего бытия сильнейшим
некромантом континента, никто не смел со мной так обращаться. Вот
только сжав кулаки... я проглотил свою обиду. Может я и был зол, но
не был глуп. Если бы сейчас я выплеснул свои эмоции, без какой-либо
магии я мгновенно подвергнулся бы физической атаке со стороны этого
уродца.
— Через десять минут на обычном месте, — сказал человек, после
чего захлопнул за собой дверь.
Я посмотрел на Роба, который уже сел на колени, чтобы собраться
эти остатки и начать запихивать их себе в рот. Что ж, у меня тоже
не было другого выбора.
Сев на землю, я начал набивать себе рот этой дрянью, мгновенно
проглатывая, чтобы не чувствовать ужасный гнилой вкус. Опыт
поедания такой пищи был, так что меня это не пугало, но отвратно
было точно. Ещё неприятным бонусом являлась грязь, что застревала
между зубов.
Под конец меня блевать тянуло, но я вытерпел. Отходов было
немного, так что желудок я не набил, а выбрасывать из своего
организма единственное питательное вещество на сегодня я не
планировал.
Старик удивлённо посмотрел на меня и на его губах появилась
какая-то грустная улыбка. Он жалел меня. Он видел, как я ел. Он уже
начал себе представлять через что я прошёл. Но мне не нужно было
его сочувствие. Прошлое остаётся прошлым, просто некоторые травмы
время не лечит.
Единственная моя цель на данный момент — выжить в этом богом
заброшенном месте, где царила анархия. Это будет нелегко.
С того момента, как я впервые оказался в этом месте, прошёл
месяц. И я был чертовски прав, считая, что оказался в рабстве —
какой жизни я здесь ожидал, такой она и являлась. Это была жизнь,
полная ежедневного труда по 14 часов, с одним единственным обедом
рано утром перед началом работы. А если и выдавалась свободная
минутка, она тратилась на разговоры, чтобы хоть как-то отделаться
от чувства безнадёжности.
Сотни рабов каждый день с утра до вечера рыли, клали кирпичи и
падали замертво. Среди таких же рабов, как я, были сотни, кто
выглядел настолько худо, что им уже ничего не могло помочь.
Совершенно без понятия как они до сих пор держались, по их виду
можно было сразу сказать, что умереть они должны были минимум
несколько лет назад.