А я… уже не могу сдержать
своего возмущения не только в голове, но и в желудке. И всем своим возмущением,
благо выпила лишь чая на завтрак, я топлю генерального. Прямо на его черный
новый пиджак.
Сергей Валерьевич
настолько обалдевает от происходящего, что лишь хлопает своими длинными
пушистыми ресницами и смотрит на то, как разрастается пятно на его дорогущем
брендовом костюме.
Мне же, после бунта моего
желудка легчает. Вот прям мгновенно. Раз, и мне хорошо! Вот бывает же так! А
еще с осознанием, что все хорошо, приходит осознание… Катастрофы! Боже, что я
наделала?!
Сергей Валерьевич, видимо
все еще пребывает в шоке, потому что молчит, лишь изредка бормоча что-то про
совещание.
Точно! Сегодня же
совещание совета директоров! Он вырядился в свой лучший костюм, и в недобрый
час встал на моем пути. Каким бы козлом он не был, но он мой босс, а еще лицо
нашей корпорации. Которым ударить в грязь ему никак не позволительно.
Надо брать инициативу в
свои руки. Я обхватываю его мощное предплечье, и пытаюсь сдвинуть в туалет. Как
ни странно, но гора мышц, видимо, находясь все еще в шоковом состоянии,
поддается мне.
- Снимайте пиджак! –
командую я. – Сейчас почищу и высушу.
В крайней степени офигевания
Сергей Валерьевич дотрагивается до мокрой пуговицы и брезгливо одергивает руку.
Ля, какой! Ну и фиг с ним.
Я сама вожусь, чтобы
расстегнуть его пиджак. У меня получается быстро. Не первый год работаю
секретарем. Знаю, как надо действовать, чтобы решать стремительно такие вот
мелочные недоразумения. Стягиваю с него вещь.
Черт, на белоснежной
рубашке так же видны капли моего утреннего чая.
- Рубашку тоже снимайте!
– деловито командую я, уже занимаясь пиджаком.
И тут мои руки, уже
тянувшиеся к мылу перехватывает стальной захват.
- Вы!!! – отмирает
злобный босс, - Вы совсем оборзели?! Да у меня совещание через час! А вы!
Дрянная, меркантильная негодяйка!!!
Мои тонкие запястья
мгновенно наливаются синевой, потому что он сдавил их так, что они сейчас
треснут.
Мы оба смотрим на мои
руки, точно веточки деревца в его огромных кулаках, и генеральный, матерясь
сквозь зубы, отпускает меня. Я бросаю его пиджак, пропускаю мимо ушей
оскорбления. Потому что совещание. Его надо спасать в первую очередь. Я тянусь
расстегнуть пуговицы на его белоснежной рубашке.