– А ты должна быть мне благодарна! Во-первых, я за тебя, как и за всех прочих девиц, с ним рассчитался, а во-вторых, теперь ты знаешь, чем отличается настоящий мужчина от какого-то генерала!
Кажется, миг назад от уплывающего наслаждения не было сил сдвинутся с места, но сейчас, из положения лёжа... Для такого негодяя пощёчина – слишком большая честь! Она подобрала ноги к животу, как учил тренер по каратэ, напрягла грудь, прочищая лёгкие и выдыхая:
– Кья! – направляя всю силу удара пятками в закрывающую мир спину.
Он вскрикнул, как мяч выкатился из палатки, уже на воздухе опять взвыл, грязно выругался и ушёл, по дороге обзывая её и её генерала...
Оксана быстро оделась, достала бутылку минеральной воды, долго полоскала рот, сплёвывая в тёмную речную воду. В душу закралась чёрная обида, от которой даже слёз не было. Тяжёлая, как камень на шее, мука, память о страшном унижении выжигали всё, что сейчас произошло, всё хорошее, светлое, что было в её жизни, оставляя в душе голое поле, на котором прорастали плевелы злобы. Какая сволочь! Какая мразь! И Костя тоже... Как она верила ему все эти годы...
Пошёл дождь, и Оксана долго стояла под холодными струями, смывая с тела липкую боль, ругая себя: Танька ведь предупреждала. Ругала и Любку: если бы она не прицепилась с этой поездкой, ничего бы не произошло...
Она уже верила, что он шаман, потому что он сволочь и совсем не в её вкусе, и она его совсем не хотела, но всё-таки, когда он сказал:
– Тебя... – позволила ему... позволила так оскорбить, так унизить её...
А потом пришла Любка и первым делом сообщила, что дядя Лёша споткнулся и упал:
– У него шишка на лбу и синяк под глазом...
Сказаться больной? Остаться на судне в своей палатке? Нет! Она не даст ему насладиться победой!
Оксана подкрасила глаза, сменила удобный спортивный костюм на модные облегающие джинсы и в меру открытую шёлковую блузу. Белый цвет ей к лицу. Для такого наряда уже прохладно, но шерстяная кофта весь эффект воздушности, испортит...
Она, кажется, не веселилась так никогда в жизни, захохотала:
– Всегда думала, что единороги только в сказках бывают!
Даже Любочка улыбнулась, отворачиваясь от налившегося красной злостью дяди Лёши.
Два дня Оксана шутила, смеялась, рассказывала анекдоты, просто очаровала молоденького моториста Максима, и он ходил за нею попятам, предлагая свои услуги. Она удила с молодняком рыбу, громче всех визжала, увидев целую семью байкальских эндемиков – выдр, поедающих какую-то траву, возлежа на воде, как на мягком матрасе; руководила молодёжью, варившей на кострах кашу с тушёнкой. Вечером она танцевала с Витей и Колей, нежное танго и блюз – с млеющим от счастья Максом, а под общий хохот исполнила дуэтом с сестричкой весёлую песенку.