Сообразить не успела: без всяких приёмов на руки взял, со своей ношей на стул уселся, до боли сжал:
– Сейчас мой ход! – с удовольствием в её шею проворковал. – Только бить не буду, иначе докажу, что не старец...
Лучше бы он ударил. Оксана отчаянно сопротивлялась, а потом перестала, впилась ногтями в свитер на его плечах и затихла, вся губами в его губы ушла.
Силы неравные. Он не пользователь. Он Билл Гейтс – гений поцелуев. Ей с ним не совладать...
Отпустил! Улыбнулся, как мальчишка, довольный своей проделкой:
– Два – два, товарищ начальник?
Как парнишка-школьник он не упускал случая прижать её у стены, шептал на ухо всякие неприличные гадости, завершая цитату поцелуем в ухо, в шею, в выемку в вырезе кофточки над первой пуговкой, и Оксана даже не сопротивлялась, голову отводила, отворачивалась, только бы в губы не поцеловал, шипела:
– Прекратите! Что вы себе позволяете? Мне придётся...
Он хохотал:
– Написать рапорт начальнику отделения?
И она презрительно кривила губы, подавляя улыбку, представляла себе, как напишет в рапорте: «Капитан Савельев всё время меня целует. Прошу наказать его за нарушение субординации».
Ему постоянно звонили, и он, совсем не стесняясь, на весь кабинет отвечал:
– Да, любимая! Сегодня не могу! У меня задание! Хорошо! Завтра в восемь! –Или так: – Нет, моя ласточка, не приеду! Знаю, что ты меня любишь, только мы с тобой совсем разные люди! Ты в небе на своей «белой птице» летаешь, а я, аки червь, в человеческих нечистотах роюсь... – Иногда он подзывал к окну Колю или Витю: – Видишь, девушка в синей футболке и джинсах у кафе стоит? Подойди, скажи, что Савельев в командировку на месяц или на год уехал, предупредить просил... А хочешь, себе возьми! Надоела...
И на другом конце провода, и возле кафе всегда была другая девушка. Он использовал их так же, как использовал её, Оксану, потом безжалостно прогонял, при этом комментируя:
– И эта дурёхой оказалась... Поттера не читала, «Ночной дозор» не смотрела, только и остаётся... – он как-то очень многозначительно прищёлкивал пальцами, без слов поясняя, что остаётся... И это было противно.
Остряк-самоучка! Уверен, что этот старый, с длинной, как у Деда Мороза, бородой анекдот никто не знает, а Исаевич ещё давно, во время какого-то сабантуя, рассказал: