На свалку они пришли одновременно, оба столкнулись с новой реальностью этого мира.
— Эй, щенки, вы куда это собрались? — раздался сбоку жёсткий голос, а спустя секунду появился и его обладатель.
Тощий подросток с нечёсанной копной волос на голове, больше напоминающих гнездо, чем причёску. Грязная одежда, рваные ботинки, какая-то палка в руке.
— Хули встали, я к вам обращаюсь, — подросток сплюнул и направился в их сторону.
— Помоги отвлечь, — сказал угрюмый пацан своему случайному другу. Тот в ответ лишь кивнул и достал из рукава кухонный нож.
Не успел молчун даже дёрнуться, как сзади получил сильный подзатыльник.
— Вот вы где, сорванцы, — за спиной стоял взрослый и делал вид, что это его сыновья. — А ну пошёл отсюда! — это он уже подростку.
— Ты чего, дядя? — тот вообще не испугался, в отличие от двух пацанят, которых уже давно трясло от страха, а появление взрослого ещё больше усугубило это чувство.
Дядя вытянул из-за пояса пистолет и направил ствол в грудь подростку.
— Ещё шаг, и я в тебе дырку проделаю, — спокойным голосом сказал взрослый.
Подросток сплюнул, посмотрел на пистолет и, закинув палку на плечо, молча удалился туда, откуда появился минуту назад.
— Вы что здесь делаете? — спросил взрослый, присев перед мальцами на корточки. — Где ваши родители?
— Нет больше родителей, — ответил за двоих самый тощий и угрюмый.
— А ты что, немой? — спросил он у второго.
— Нет, — спокойным голосом ответил он.
— Жрать хотите? — снова задал вопрос взрослый, мальцы синхронно кивнули в ответ. — Ладно, пошли со мной.
И он повёл их куда-то в город. Шли недолго, потом спустились в какой-то подвал, там оказалась комната, что-то вроде кладовки. Лежак, сколоченный из неструганных досок, стол, сложенный из пустых ящиков, и куча разного тряпья непонятного цвета. Кто-то стонал в соседнем углу, кто-то бормотал за поворотом. Но ребят этим невозможно было напугать, они выросли в таких условиях. Когда на города упали первые бомбы, они только-только родились. Другой жизни пацанята не видели вовсе. Может быть в первый год жизни, вот только его они не помнили, как и все люди. А дальше мир катился под откос всё быстрее и быстрее. Каждый из них помнил только одного родителя, а теперь не осталось совсем ни одного.
— Нате вот, лопайте, — протянул он каждому по жареной крысиной тушке.