Взять хотя бы Церби: все время ворчит, что я ему не сделал
достойную его оболочку, но тут же, как обычный пес, млеет от ласк
Наташи, ничем не выдавая свою потустороннюю натуру. Даже тут
находит плюсы, кайфует. И вот как его ворчание воспринимать
серьезно?
— Знаешь что, — пришел я в восторг от возникшей в голове идеи и
сразу же решил поделиться ею с ним: — Я хотел оставить тебя на
хозяйстве, чтобы ты охранял территорию, но, пожалуй, возьму с
собой. Вдруг и, правда, пригодишься.
— Зачем это? — настороженно посмотрел на меня Церби, стрельнув
левым ухом. — Лучше меч возьми, а я дома останусь.
— Кстати, — широко улыбнулся я. — Меч — это отличная идея, но
тебя я все равно возьму.
— Не хочу, — тихо проворчал демон, прекрасно понимая, что все
равно не сможет сопротивляться моему прямому приказу.
— Иногда приходится делать то, что не хочется, — философски
изрек я, отворачиваясь от шпица.
Пусть немного свыкнется с мыслью, что ему придется побегать за
мной на своих коротеньких лапках, а этого он очень не любит. Может,
гонора поубавится, да и полезно иногда, а то так, не дай бог,
разжиреет, если это вообще применимо к материальным оболочкам
духовных сущностей.
Я улыбнулся, представив Церби на беговой дорожке. Мысль:
проверить устанет он раньше, чем рассвирепеет, или все будет
наоборот — забавна, но, пожалуй, озвучивать её я не стану, впрочем,
как и воплощать.
На стене моего кабинета висел меч, сделанный каким-то русским
кузнецом из обломка катаны, по внешнему виду походивший на обычный
полуторный. Но вот то ли железных дел мастер хотел изобразить
что-то новое, то ли что-то не пошло не так, но в итоге меч
получился смесью из остатков японского меча и классического
русского кладенца, от которого до этого отпилили изрядный кусок,
сделав его не таким громадным, каким он мог быть. Но, главное, что
собственно меня и привлекло — этот меч стал прекрасным вместилищем
для духа, так и не ушедшего в другие миры: Миямото Мусаси — один из
лучших фехтовальщиков в Японии, который даже после смерти продолжал
оттачивать свое искусство.
Нелегко ему пришлось в новом обличии, но мастер есть мастер.
Очень быстро Миямото приспособился к новому мечу и поставил себе
цель: воспитать из меня достойного преемника его стиля,
разработанного за время своего призрачного существования. В то
время я имел определенный бзик на японскую культуру и не нашел в
этой идее ничего плохого, а потом было слишком поздно, чтобы
отказываться. А развоплощать духа, который мог еще пригодиться, мне
было жалко.