— О, де Ренне. Ставлю Вас на восточную стену, промежуток от
Сизой Башни до Угловой Северо-Западной. Жиль, проводи, — и мышь
умчалась стремительным шагом, широкие фалды плаща плескались, как
крылья.
Я ошалело тряхнул головой. Что? Что это было? Я даже не успел
спросить своё обычное «Мы знакомы?» Впрочем, я узнал генерала. Он
чем-то командует в Одилбурге, я его видел, когда он приезжал к нам
в графство и общался с отцом. Не помню, как его зовут, но у него
замечательный нос — крючком, как клюв ястреба — я запомнил его. Но
что происходит?
Я вопросительно посмотрел на Жиля — порученца, данного мне в
провожатые.
— Пойдёмте, нельзя терять время, — торопил он. — Я всё расскажу
по дороге.
Я машинально пошёл за ним.
— Но что происходит, говорите же?
Жиль бросил на меня короткий взгляд через плечо.
— Так осада. Вас Большой Рес мобилизовал в ополчение. Я сейчас
Вас отведу. Офицеров не хватает.
— Какая осада, — ошеломлённо спросил я. — Вы шутите?
Мы свернули в переулок. Тут было ни черта не видно, но Жиль шёл
стремительно и уверенно. Я старался идти точно след-в-след.
— Вы что, спали летаргическим сном? — веселился Жиль. — Вы один
в городе не знали, как Вам удалось? Нас осаждает барон Эйлвин, он
претендует на место графа. Две недели уже. Час назад истёк срок
ультиматума. Вы что, правда не знали?
— Я только что приехал. Какая осада? Я что, проехал сквозь целую
армию и не заметил?
— Они стоят у северной стены. Они не стали брать город в кольцо,
официально объявили, что желающие могут бежать, чтобы мы не смогли
созвать ополчение. Часть народу разбежалась.
Я вспомнил шатры и огни слева от дороги. Вот оно что!
— Чорт, я же их видел. Я думал, это балаган приехал. Собирался
завтра сходить.
Жиль остановился и заржал. Кажется, он даже опёрся на стену,
чтобы не упасть. Он держался за живот, он хлопал себя по бокам. —
Балаган! — восклицал он. — Вы лучше всех поняли момент! Вы приехали
к самому веселью!
Я вдруг понял, что вижу. Я никогда не видел этого сам, но читал
в книгах. Этот смех до упада — он искренний, но это не просто смех.
Это возбуждение перед боем. Это не шутка была про ультиматум. Жиль
собирается воевать. Прямо сегодня. Он не уверен, что доживёт до
утра. Холодок прополз по моей спине.
Как могли меня мобилизовать, хотя я даже не местный, я не
спрашивал. Будучи книжным юношей, я знал, что у наших графств
союзный договор, подписанный ещё лет двести назад. Бессрочный. По
нему в таких ситуациях я оказываюсь военнообязанным в Одилбурге в
случае войны. Вот уж никогда не ожидал, что этот договор
когда-нибудь подействует. Причём на меня.