Сказать, что охренел – ничего не сказать. В голове сразу сотни вопросов, на которые ни одного толкового ответа. Переохлаждение, колоссальные сверхнагрузки, эмоциональное истощение. Хрен знает, что из этого сыграло решающую роль, но когда его собрались в срочном порядке оперировать – реально очканул.
— Такая операция не может пройти без присутствия кого-нибудь из родных, — изучая результаты Лёшкиных анализов, выдал хирург. — Кто-то обязательно должен быть. Отец. Мать. Решай.
— Только мать, но… — потер ладонями лицо, собираясь с мыслями. — У неё больное сердце. Не хочу тревожить.
— Ты отдаешь отчёт насколько всё серьёзно? — разозлился хирург, треснув папкой об стол. — Это не прыщ на носу выдавить! А если что-то пойдет не так… Нее, парень. Так не пойдет. Я под трибунал не хочу. Или сам поставишь в известность, или это сделаю я. Решай!
Пришлось звонить. Так как дома телефона не было, набрал соседку, тёть Свету и, услышав знакомый голос, попросил позвать мать. Конечно, её могло и не оказаться дома, всё-таки пятница, весна в самом разгаре, дача, огороды, но Надя подлетела к трубке за считанные секунды, обрезав все пути к отступлению.
— Привет, мам, — начал издали, решив сначала разведать обстановку. — Как вы там?
— Ой, сынок! — протянула радостно, — Да хорошо всё. Потихоньку. А ты как? Что-то случилось?
Бывало, что звонил. Редко, но всё же так было проще. Письмом не передашь интонацию голоса, не заиграешь болезненной хрипотцой. В письмах одни дежурные фразы, а при общении вживую можно уловить много оттенков, как вот сейчас. Сразу заподозрила неладное, стоило услышать привычное «мам».
Лёшка набрал в легкие побольше воздуха, собираясь выдать новость об операции, как на заднем плане послышался нетерпеливый голосок:
— Мам, дай мне! Я тоже хочу с ним поговорить.
— Да подожди ты! Думаешь, у него есть время слушать твои басни!
— Ну, ма-а-аммм!
— Не мамкай! — оборвала чересчур резко, но Маша продолжала настаивать, требуя трубку.
Лёшка с улыбкой прислушивался к их перепалке, мечтая поскорее оказаться дома. Но то, что последовало потом, заставило пошатнуться, судорожно хватая ртом воздух. Всего лишь два слова «Вика» и «свадьба» оглушили похлеще рупора, вызвав в ушах противный писк.
— Что она сказала? — переспросил неожиданно севшим голосом. — Мам, я жду! Что там с Викой?