– Ты провидец.
Лариса перестала поддерживать разговор и сделала вид, что дремлет. Ренат принял ее игру и тоже притворился спящим. Зонтик из сухого камыша надежно задерживал солнечные лучи, так что ожоги новичкам не грозили. Ренат успокоился и вскоре в самом деле погрузился в сон…
Во сне он видел странного человека, который называл себя Карлом и предлагал ограбить сейф дирекции отеля. «Я подскажу тебе, как это обтяпать, – бубнил тот, уставившись на Рената водянистыми глазами. – Загребешь кучу бабла на халяву и комар носа не подточит! Рискни. Мужик ты или нет? Купишь золотых цацок своей бабе… Ты же ее любишь? Решайся!.. Или кишка тонка?»
* * *
В двухкомнатном люксе стояла приятная прохлада. Артем о чем-то напряженно размышлял, а его подруга дремала. Жанну измучил перелет, духота, автобус, в котором как нарочно сломался кондиционер. Но даже ужасное самочувствие не портило ее необычную красоту. Жгучая брюнетка с белоснежной кожей покорила Артема с первого взгляда.
Он невольно вспомнил их первую встречу возле здания суда.
«Вы Артем Нечаев, адвокат подсудимого? – спросила она, и, не дожидаясь ответа, доверительно взяла его под руку. – Вы-то мне и нужны! У меня задание от редакции…»
Женщина была уверена в своей неотразимости и имела на то основания.
«Я не даю интервью, – сказал он, любуясь ее пышной смоляной шевелюрой и соблазнительными формами. – Особенно до вынесения приговора. Это исключено!»
Запах ее фруктовых духов показался ему вульгарным, но зато глаза… с лихвой компенсировали бы и более серьезный недостаток. Глубокая пронзительная синь с темным ободком и черной бусиной зрачка. Он утонул в этой бездонной лазури, потерял голову.
«Я Жанна Баркóва, – запоздало представилась журналистка. – Корреспондент судебной хроники… Вы мне поможете?»
Если бы она попросила его броситься в реку с моста, он бы ни секунды не медлил. Артем был мастером спорта по плаванию, а мощный выброс гормонов лишил его, всегда такого рассудительного и здравомыслящего, воли к сопротивлению. Он прикидывался суровым, но уже сдался в плен этой очаровательной даме.
Слова Жанны доносились до него сквозь гул крови в венах, сердце сладко забилось. Он из последних сил сохранял неприступность и важность, которые были частью его имиджа.
«Я понимаю, какая наглость приставать к вам сейчас… но у меня нет другого выхода…»