– Да, на седьмом курсе. У меня высший балл за конспект урока.
– А с инопланетянами имели дело?
– Нет, только с людьми.
– Юноша, – сказал профессор Виноградов. – Вы понимаете, что наша школа – визитная карточка человечества? Мы не просто учим инопланетян связной речи. Мы открываем им окно на Землю! Это священная миссия, возложенная на нас президентом!
Дальше он еще много чего сказал, но я уже понимал: меня возьмут. С кадрами у школы было плохо. С тех пор как карманные конверторы речи подешевели, интерес инопланетян к изучению человеческих языков упал. Школы начали разоряться одна за другой, сохранились только те, которые жили на правительственные дотации. А потом из-за неверного перевода чуть не случилась война между Землей и Проксимой-3, после чего появилась идея переоборудовать под школы старые туристические космолайнеры и облетать обитаемые планеты, завлекая клиентов с близкого расстояния. Ко всему прочему на таких кораблях работали неплохие спа-салоны. Языковой бизнес оживился. Стало не хватать хороших учителей, а потом – даже средних и плохих. Дошло до того, что языки инопланетянам преподавали все кому не лень. Теперь не лень стало и мне, а я, на минуточку, дипломированный переводчик с центаврианского и нозеанского. Правда, со словарем. Зато в совершенстве владею космолингвой.
Пока я делал вид, что слушаю профессора, а профессор делал вид, что говорит важные вещи, вошла секретарша и сказала:
– К вам Ульдмаар Секундус. С ним толстожал.
– В наморднике? – заволновался профессор.
Секретарша неуверенно кивнула.
– Тогда пустите. А вы, – тут профессор опять посмотрел на меня и соединил брови в одну непрерывную линию – собирайте чемодан. Катер школы будет ждать вас в космопорту «Бородино». Старт завтра, в шесть. Полетим вместе. Учебный план вам перешлют по почте, извольте ознакомиться.
– А зарплата? – спросил я. – С зарплатой-то что?
Профессор укоризненного покачал головой:
– Преподавание языков – это священная миссия…
– Стойте! Про миссию я уже слышал. Она ведь оплачивается, верно?
– Верно. Но вы должны понимать, что в нашем деле работают энтузиасты, которые живут языком, дышат им.
– А чем они питаются?
– Питание за счет школы, – торопливо сказал профессор. – Плюс сто кредитов за каждый проведенный урок.
– Сколько? – спросил я, не веря своим ушам. – Нет, спасибо, я лучше пойду.