(Ин. 12, 24).
Господь призывает каждого из нас умереть для этого мира, чтобы, подобно зерну, принести плод.
Во главу угла мы должны поставить евангельские заповеди, Церковь Христову, чтобы Христос и Его Церковь были для нас на первом месте, а все остальное – на втором. Если мы будем ориентировать внутреннюю жизнь на Христа, если будем помнить, что Христос и Его заповеди – это главное в жизни, а все остальное второстепенно, то будем готовы каждый день совершать подвиг исповедничества. Мы будем готовы и в тот день, когда Господь призовет нас к особому исповедничеству или даже мученичеству, не устрашиться страданий, но принять то, что Бог пошлет нам, чтобы наша жизнь принесла стократный плод.
«Друг друга тяготы носите»
Преставление преподобного Сергия, игумена Радонежского, всея России чудотворца
8 октября 2011 г.
г. Сергиев Посад, храм Святого Духа Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
В день памяти преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея Руси чудотворца, мы слышим за Божественной литургией слова апостола Павла: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6, 2).
Какое отношение эти слова имеют к празднуемому ныне дню памяти великого русского святого? Ведь преподобный Сергий начинал свой монашеский подвиг с того, что ушел в дремучие радонежские леса, – не с тем, чтобы носить чьи-то тяготы, а чтобы поднять на себя иго Христово, чтобы в молитве и уединении проводить дни, подвизаясь и восходя от силы в силу на пути к Царствию Небесному.
Но Господь судил так, что светильник не остался под спудом: не остался сокрытым тот духовный свет, который озарил преподобного Сергия, из радонежских лесов распространившись на всю нашу Русскую землю. И потекли к нему сначала желающие жития постнического. Потом, когда создалась на этом месте община во имя Святой Троицы, стали приходить и миряне, искавшие совета и утешения.
«Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» – это закон всякого общежития, но в особенности – монашеского. Кто, как не монахи, должны разделять друг с другом тяготы жизни, воспринимая обитель как единую большую семью? И какова бы ни была обитель по количеству насельников – будь то три, тридцать или три сотни монахов, каждый монастырь есть одна большая духовная семья.