– Ты кто? – спросил он, опасливо рассматривая головной убор гостьи.
– Адель, – ответила девушка.
– Адель, значит, да?
Буров задумался. Лицо женщины казалось ему знакомым.
Вчера примерно в это же время его разбудил прорвавшийся через все установленные им блоки поток видеоинформации от Гарифа Фатахова. Неожиданно загорелся синим большой экран монитора, вмонтированного почти под потолок его гостиной. Спал Буров в ней же, на диване, поэтому внезапно оживший монитор практически сразу разбудил его. Огромные тихоокеанские волны около тридцати секунд бороздили экран, а затем сменились на усталое и недовольное лицо пожилого мужчины, морщинистое, загорелое лицо, обрамленное редкими седыми волосами и такой же редкой и седой бородкой. Только веселые искорки голубых, даже скорее цвета лазури, глаз говорили, что старость этого человека затронула лишь его телесную оболочку.
– Давидик… – обратилось к Бурову лицо и грустно улыбнулось, глядя куда-то между диваном, на котором он только что сел, и журнальным столиком.
На столике лежали плоский прямоугольник новейшей южнокорейской мини-книжки, пачка сигарет, пепельница, а еще гордо возвышалась опустошенная наполовину бутылка «Георга Пятого».
– Гариф Зарифович, – отозвался Буров, – от вас не спрятаться, не убежать.
– Бегущий воин – трус, Дава. Мне нужно поговорить с тобой.
– Говорите, – сказал Давид, доставая сигарету из пачки.
– Так не годится. Вопрос деликатный. Глаза в глаза.
Гариф внимательно посмотрел сначала на Давида, а затем на бутылку виски на журнальном столике. Немного подумав, он продолжил:
– Сам, наверное, заеду. Завтра. Часов в семь вечера. Согласен?
– Почту за честь, Гариф Зарифович, почту за честь, – ответил Давид.
Дождавшись, когда лицо на мониторе вновь сменится океанскими волнами, а затем и вовсе превратится в черный квадрат, он наполнил стоявший там же, на столике, бокал виски и, осушив его в три прихода, снова лег на диван и достаточно быстро заснул.
Между вчерашней побудкой от Гарифа и сегодняшним щебетом канарейки Давид просыпался трижды. В одно из таких бодрствований даже умудрился перекусить остатками позавчерашней пиццы, но каждый раз подходившая к своему логическому завершению бутылка виски неизменно возвращала его на уютный диванчик в гостиной.
А теперь вот этот комичный берет с помпоном и карие глаза, рассматривавшие его так пристально, как могут рассматривать только глаза докторов и полицейских.