– Паспорта! – каркнул он. – Сначала дипломатические. – Он оглядел нас попристальнее и засек дядю. – Пожалуйста, сенатор.
Дядя Том покачал головой:
– Спасибо, но сейчас я просто турист.
– Как вам будет угодно, сэр. Прошу построиться в порядке, обратном алфавитному.
Это отбросило нас в самый хвост очереди, и пошла изнуряющая волокита на полных два часа: паспорта, медосмотр, проверка багажа. Марсианская Республика не взимает пошлины на экспорт, но зато есть куча вещей, которые нельзя вывозить без специального разрешения. В первую очередь, это марсианские древности. Па часто прохаживался по адресу первых исследователей, которые изрядно выпотрошили Марс, отчего бесценные марсианские артефакты хранятся теперь в Британском музее и в Кремле. Кое-что, например наркотики, нельзя вывозить ни при каких обстоятельствах. Пистолеты и другое оружие можно вывозить, но на корабле они обязательно сдаются казначею.
Разумеется, Кларк выбрал именно этот момент, чтобы блеснуть своим аномальным юмором. Вдоль очереди пустили длиннющий список запрещенных к вывозу предметов – захватывающий перечень, я и не знала, что нелегального, аморального и смертоносного может быть так много.
– Хотите-заявить-о-чем-нибудь? – одним духом выпалил инспектор, когда семейство Фрайз добралось до барьера. Сам он был с Марса и, подняв глаза, сразу узнал дядю Тома. – О-о-о! День добрый, сенатор! Польщен нашей встречей. Думаю, на ваш багаж можно не тратить времени. Эти молодые люди с вами?
– Лучше вам все же пошарить в моей сумке, – посоветовал дядя Том. – А то я волоку оружие для интерпланетных подразделений нашего легиона. Что касается детей, то это мои племянники. Вот за них я ручаться не стану; оба они – подрывные элементы. Особенно девчонка; пока мы ожидали, она призывала к ниспровержению основ государства.
Инспектор улыбнулся:
– Пожалуй, не будет беды, если вы провезете пару пушек, сенатор: вы-то знаете, с какого конца за них берутся. Ну а вы, ребята? Хотите о чем-нибудь заявить?
– Мне не о чем заявлять, – ответила я с ледяным достоинством.
И тут встрял Кларк.
– Разумеется, – сказал он противным скрипучим голосом. – У меня два кило «пыльцы блаженства»! А кому какое дело? Я заплатил за нее наличными и не позволю толпе бюрократов заиграть мою собственность.
Он произнес это самым нахальным голосом, какой только смог изобразить, а ухмылку на его лице так и хотелось стереть пощечиной.