Однако глупо отрицать, что у появления Адастара в жизни Витька,
был и один огромный плюс. Как минимум, скучать юноше уж точно не
приходилось.
– Возьми мне, пожалуйста, теплый браун панч с корицей и цедрой,
но без сиропа, – попросила Дана, как только они вошли. А затем без
лишних слов удалилась в другой конец заведения и уселась за
столик.
– Вот жеж царевна, блин… – пробурчал себе под нос Василевский,
так, чтобы одноклассница его не услышала. – Лучше бы
поинтересовалась, запомнил ли я вообще, что она сказала…
Юноша подошел к стойке, вежливо поздоровался с девушкой-бариста,
которая выглядела ненамного старше его самого. И попытался
воспроизвести по памяти мудрёное название:
– Будьте добры теплый чего-то там с корицей и какой-то штукой
без сиропа. А к нему абсолютно любой кофе. Неважно какой.
– Молодой человек, я не экстрасенс, – закатила глаза работница
кофейни. – Говорите точнее, что вы хотели?
– Эх, я надеялся, вы поймете, что я имел в виду, – разочарованно
поник Виктор.
Бариста многозначительно покосилась на Дану, с которой пришел
юноша. Отметила её стать, дорогой костюм и безупречный легкий
макияж. А потом неожиданно сжалилась над незадачливым
кавалером.
– Первый раз у нас, да? – почти сочувственно осведомилась она. –
Уж извините, но я вас при всем желании не смогу понять. В меню
нашего заведения более сотни авторских напитков. И почти в каждый
мы можем добавить корицу.
– А можно тогда ваше меню посмотреть? Вдруг вспомню…
– Не проще ли свою девушку переспросить? – лукаво улыбнулась
работница за стойкой.
– Да мне бы не хотелось… – неопределенно покрутил пальцами в
воздухе подросток.
– Стесняетесь? – хихикнула бариста, и Василевский почуял, как
вмиг запылали его щеки.
– Ничё я не стесняюсь… – принялся было оправдываться мальчишка,
но тут в разум вторгся раздраженный демон:
– Она просила тебя принести теплый браун панч с корицей и
цедрой, но без сиропа, болван!
– Ох, Адастар, спасибо! Твоя феноменальная память меня
выручила! Ты избавил меня от позора!
– Не благодари. Просто я всякий раз преисполняюсь скорбью и
отвращением, когда ты источаешь беспомощность, – припечатал
архигерцог. – Сразу становится печально, что связал себя
клятвой с таким немощным человечишкой…
– Вот ты… – задохнулся от возмущения Виктор. – Ну
спасибо тебе!
– Я же сказал, не благодари.