— Нет! — разъярённо рыкнул мужчина,
но поздно.
Короткий «кусь», кисловатый привкус,
пена...
И я снова покойник.
И этот белокурый суслик, надеюсь,
тоже!
Но утро, вопреки ожиданиям, оказалось
не столь радужным.
— Не-не-не... Да быть того не может!
— я ошарашенно смотрела на белоснежный хрустальный потолок над
головой. Зрение так же выхватило полупрозрачный балдахин и тонкие
витые столбики кровати из белого дерева... И белоснежное же,
хрустящее постельное белье. Последнее, честное слово, парило больше
всего!
Ругнувшись, я резко села. Точнее,
попыталась — из глаз натуральным образом посыпались искры.
Собственно, болело всё, куда мне
вчера прилетело, во рту до сих пор ощущался знакомый кислый привкус
пополам с тошнотой. Состояние, в принципе, не ново, и очень даже
знакомо и логично. Вот только почему я еще жива? И, каких демонов
ради, я всё еще тут?!
Где конкретно, можно не спрашивать.
Подобная круговерть белесой пошлятины в интерьере только в
Серебряных горах возможна!
Черт... в этой комнате даже пол из
белого мрамора. Ощущения, словно попала в больничку — нос даже
вроде как улавливает запах давно забытой хлорки.
— Гадство, — кряхтя и охая, я всё же
добралась до края большой постели и попыталась натянуть на голые
плечи найденный в ногах халат. Ну, как халат? Упоротое тонкое белое
шелковое кимоно!
Сомнений, в чьих владениях я
нахожусь, больше не оставалось. Сам факт моего спасения тоже
сомнениям не подвергался, достаточно посмотреть на собственное туго
забинтованное тело. Уж не знаю, сколько сил лекари потратили на
попытку сделать из меня мумию, но все их мучения оказались
напрасны.
Импхотеп в моем лице собирался на
честных щах сигануть в ближайшее окно!
Вот только его не то, что попробовать
открыть не сумела, я даже до него не дошла. Всего-то несколько
осторожных шагов сделала, а высокие входные двери распахнулись с
таким грохотом, словно их выбивали с разбега тараном.
В комнате сразу запахло зимней
стужей. И я даже пикнуть не успела, как оказалась с размаха
впечатанной в ближайший прикроватный столб!
— Выжила, тварь? — почти ласково
спросил до отвращения знакомый кицунэ, ощутимо сжимая свою
когтистую ладонь на моем горле. А коготки характерные такие, будто
искристым снегом посыпаны. — Зря.
— Это я слышала, — да, самочувствие у
меня не очень, но огрызаться — святое. Даже если в глубине души
становится немножечко страшно. — Не волнует!