Трудное время закручивало спираль жизни, которая всё время ухудшалась. Приятели потеряли работу – «Совтрансавто» распалось. Три автоколонны города тоже практически прекратили работу. Юрка и Лёшка, умеющие только крутить баранку, остались без работы, без средств существования, без будущего. Они запили от смертельной тоски. Кто – то тогда старательно спаивал население России дешёвым спиртом «Рояль». В домах Юрки и Лёшки начались беспрерывные скандалы. Как – то соседка сообщила Юрке, что его жена за деньги гуляет (детей – то надо кормить) с каким – то старым толстосумом. В довершение всех бед умер верный Буян. Юрка, плача, похоронил его в саду, взял верёвку и пошёл в сарай. Узнав о случившемся с другом, Лёшка ещё больше загоревал, затосковал, запил по-чёрному. Всё шло к краху!
Через месяц друзья встретились на небесах.
Маркин проснулся от какого – то шума. В холостяцком общежитии после работы в третьей смены он спал один, и обычно никто не заходил в их комнату, когда дневная смена уходила на работу. Спросонок пробормотал:
– Какого чёрта? Кто это шумит?
Всё затихло, и он опять задремал. Но через некоторое время шуршание возобновилось. Геннадий приоткрыл глаза и увидел, как в дальнем углу комнаты орудует шваброй уборщица Зинка. Обычно она убирала комнату во второй половине дня, когда он обедал в заводской столовой.
– Зинка! Чего припёрлась так рано? Спать не даёшь!
Та задорно тряхнула короткой стрижкой:
– Соня! Хватит спать! Всё царство проспишь! Меня после обеда начальство посылает на авральную уборку в третий цех.
Он повернулся на другой бок и буркнул:
– Чёрт с тобой! Можешь только потише убирать? Я и четырёх часов не спал…
Но сон не шёл. А тут ещё эта Зинка.
Маркин после окончания института отрабатывал на этом уральском заводе свой срок, и не думал здесь оставаться надолго. Громадный коптящий завод, серый и тусклый город, опостылевшее общежитие – всё не нравилось ему здесь. Мать звала его после отработки в свой родной город, да и он сам с нетерпением ждал окончания срока.
Зинка нагло продолжала громыхать в комнате. Геннадий повернулся и хотел снова обругать уборщицу. Глянул в её сторону и обомлел. Зинка, нагнувшись, старательно мыла под тумбочкой пол – ниже пояса, под неглиже …топлесс!! Ладная крепкая фигурка, ослепительно белые ноги и пшеничные волосы бросили его в жар. Он отвернулся, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Женщин он ещё не знал, ни к кому из встречавшихся девушек его не тянуло. Закрывшись одеялом с головой, лихорадочно раздумывал: