Это выглядело настолько неправдоподобно, неестественно и нелепо,
что в течение, наверное, минуты в коммунальном коридоре Большой
квартиры одного из окраинных московских домов висела жуткая, гробовая тишина. Ее прерывали только всхлипывания юной Яны, которая всегда очень симпатизировала пассионарному Жирцову и любила смотреть на него и слушать по телевиденью, и которая теперь как в дурном сюрреалистическом сне наблюдала его, простертого у своих ног, выпавшего мертвым из коммунального туалета.
…Молчание, становящееся уже нестерпимым, а потому почти
театральным, прервала опохмелившаяся и, значит, наиболее смелая и
развязная Маргарита Воронина.
Как на сцене, вскинув руку, она трагически воскликнула:
– Да что же это такое, соседи дорогие? Кто-нибудь может мне объяснить, как он тут оказался?
– Заткнись! – почему-то не менее театральным страшным шепотом посоветовал ей супруг, который, вспомнив о врачебном долге (хоть
и был по специальности отоларинголог) наклонился над телом и стал
щупать пульс.
Ясно, что сия процедура относилась к разряду абсолютно бессмысленных и запоздалых. Но, одновременно, все, кто был в силах оторвать взгляд от лежащего и переглянуться понимали: надо что-то делать.
Сан-Саныч рванулся было к висевшему на стене старинного образца
телефону, но, не дотянувшись до трубки, отдернул руку: уже вторую
неделю где-то в микрорайоне чинили порванный пьяным бульдозеристом
кабель и теперь даже из уличных автоматов позвонить было невозможно.
Связь с внешним миром отсутствовала.
***
– Елизавета Петровна, – на правах неформальной старейшины
обратилась пришедшая в себя Ирина к экстрасенше Калининой, – у
вас есть знакомые в ближайшем отделении милиции. Вы бы сходили,
сообщили об этом…
– Да, да…
Лиза попятилась в открытую дверь своей комнаты, откуда
выглядывало полное ужаса личико ее проснувшейся богатенькой
клиентки Полины Штерн.
Через несколько секунд Лиза выскочила, переодетая из халата в
голубое платье и толкнулась в массивную дубовую дверь квартиры.
Увы! Она оказалась запертой на так называемый «ночной ключ»,
помимо обычного английского замка.
Этот ключ плотно, крепко и надежно закрывал коридорную дверь на
ночь от остального мира. Причем тот, кто приходил последним в
квартиру после двенадцати, обязан был «ночным ключом» дверь
запереть и ключ повесить рядом на специальный гвоздик. Утром же,