– Это как? – наивно спросила экстрасенс Лиза.
Сан Саныч грустно усмехнулся:
– В лучшем случае, надолго где-нибудь изолируют. В худшем —
уничтожат.
– К-как… уничтожат? – заикнулась Ирина.
– Способов полно. Проще всего: прямо здесь, на месте, якобы,
при попытке оказать сопротивление.
Тут, очнувшийся от некоего внутреннего транса Игорь Соломатов
вступил в разговор.
– Фабрикант прав. Я тоже чувствую, что нам всем крышка. Лучше
всего смотаться и побыстрее.
– Да что ж ты такое говоришь, сынок! – всплеснула руками
Ирина. – Нам, во-первых, и выйти-то нельзя отсюда. И, потом,
если мы все вместе скроемся, нас точно обвинят в этом убийстве,
разыщут и…
Опять повисла тягостная тишина. Все стали, как-то бочком,
выходить из комнаты Лизы Калининой и, стараясь не смотреть на
лежащее около туалета в коридоре тело, пробирались на кухню.
Последним там появился Сан Саныч, нервно закурил и сказал:
– У меня лежит «Поляроид» с заряженной пленкой. Надо
сфотографировать труп, чувствую, нам эти фотки могут пригодиться.
Он вышел к себе, а оставшиеся принялись обсуждать способы, как
известить милицию о случившемся. Предлагалось всякое, но
остановились на варианте наиболее реальном.
Следует сочинить письмо в отделение милиции с изложением всего
случившегося, приложить к нему поляроидную фотографию (несколько
штук этих жутких снимков Фабрикант положил на кухонном столе).
Способ доставки письма был избран до смешного детским, но иного
ничего никому в голову не пришло: решили спустить послание из окна на веревочке к подъезду и ждать ближайшего приличного на вид прохожего. Кинуть ему (ей) десяточку и, объяснив ситуацию, попросить доставить письмо в милицию.
Пока шло обсуждение, Андрей Воронин расхаживал по кухне и
внимательно разглядывал потолок, что-то тихо бормоча про себя.
…Послание внешнему миру было составлено в течение пятнадцати
минут, подписано всеми жильцами и вложено в конверт вместе с
жуткой цветной фотографией.
Затем Фабрикант, Ирина и Игорь Соломатовы отправились в третью
комнату, окно которой располагалось прямо под подъездом. Там
они, высунувшись из окна, спустили на ниточке письмо почти до
самой зелени и принялись ждать.
Минут через пять из подъезда вышла знакомая баба Нина со второго
этажа и, услышав оклики сверху, подняла голову.
– Баб Нина, видишь письмо?
Ирина подергала за ниточку и старушка, протянув руку,