– Прекрасно. Короче, ты меня понял? Немедленная и строжайшая
секретность всего дела. Особенно от прессы.
– Да, но…
– Станислав Андреевич, ты, вообще, понимаешь, что произошло,
происходит?
– Конечно.
– Действуй и без лишних разговоров. А я буду решать вопрос
«наверху».
***
Прибыловский вытер платком вспотевший лоб, прикурил сигарету и
налил себе стакан минералки из холодильника.
Разговор с фээсбэшником ему не понравился. Интуитивно Прибыловский почувствовал, что смерть Жирцова не явилась для Платонова неожиданностью. Его, как будто, удивили только место и обстоятельства.
Однако, Иван Евсеевич был прав: надо срочно засекретить дело.
Тут, как при любом политическом убийстве (а оно, нет сомнений, именно таковое) столько всплывет тайн и грязи, что с самого начала необходимо оградить доступ прессы. Иначе, потом работать просто не дадут.
– Слушай внимательно, майор, – обратился он к начальнику отделения, – мчись сейчас обратно в свою вотчину. Это фото изаявление пока останутся у меня. А в отделении отбери подписку о неразглашении у всех, кто знает о случившемся. Особенно, держать язык за зубами, если набегутся все эти… с телевидения, из газет. Вопросом займутся, похоже, на уровне министерства! Так что, уткнись в текучку, а про остальное пусть у тебя голова не
болит.
– Но, как же…
– Получишь благодарность в личное дело… за оперативность и
сообразительность. Ясно?
– Ясно. Я поехал к себе.
– Вот и молодец. Наше с тобой тут дело маленькое.
Проводив майора, Прибыловский пошел докладывать своему
непосредственному начальству о ЧП. Что там, на какой уровень
выйдет Иван Евсеевич Платонов – его проблемы. А тут субординация и свои правила игры.
***
На Лубянку Платонов ехал с тяжелым сердцем. С заместителем Председателя Александром Владимировичем Тучиным полковника объединяло нечто большее, чем служебные отношения. У них были общие крупные политические интересы, они играли всерьез и, зачастую, с огнем. И в этой игре Платонов привык подчиняться Тучину, чувствовать себя как бы младшим компаньоном.
Вот и теперь полковник Платонов чувствовал, что генерал Тучин по головке его не погладит. Ведь Жирцова «вел» именно он, Иван Евсеевич, и то, что произошло, будет поставлено в вину ему в первую очередь.
Сначала секретарь Тучина, очаровательная Леночка, не хотела
пускать Платонова, хотя и была осведомлена об особых отношениях