После часового перерыва для плаванья и джакузи я вернулся в сауну послушать Бетховена, а еще через час – Листа. Так я проторчал в бассейне до позднего вечера, когда уже из главного репродуктора послышался призыв облачать телеса в одежды. Так я и сделал: ополоснулся, оделся и двинул на автобусную остановку.
В десять вечера на эту остановку стекается множество русскоговорящих людей. Это уборщики помещений – новые репатрианты. Почти всем им за пятьдесят, ивритом они владеют плохо и поэтому задействованы на уборочных работах. Они идут парами, потирают разъеденные хлоркой руки и обмениваются впечатлениями:
– Что-то сегодня долго провозились.
– Надо Володе сказать, что лучше мешки таскать в ближний контейнер.
– Да он не разрешит – слишком быстро заполняется.
– А какой автобус идет прямиком до Адара?
– 19.
Моё внимание привлекла группа людей с большими футлярами.
– Сегодня что-то сильно пекло».
– А ты в дальний угол садись – там не так чувствуется.
– Надо будет Володе сказать, чтоб починил стремянку, я с виолончелью сегодня чуть вниз не навернулся.
– А у меня от пара скрипка строй не держит.
– Откуда пар-то, мы ж над сухой сидим?
– Да я локтем перегородку мокрой сдвинул, а оттуда пар повалил.
– Надо завтра Володе сказать, чтоб заклеил.
– А где Антон Семенович?
– А ему сказали больше не приходить – у него слишком громкая одышка и он на сердце жалуется.
Подкатил девятнадцатый автобус, и оркестр в шлепанцах принялся затаскиввать свои духовые и смычковые внутрь, а я так и остался стоять на остановке.
Он всегда там прохаживался – чуть было не сказал «прогуливался» – ведь прогулкой это назвать сложно. Всегда одинаково одет – одна и та же рубашка с длинным рукавом и неизменные шорты для демонстрации увечия ноги, на ногах шлёпанцы, на голове бейсболка с длинным козырьком. Всё – точный расчёт. Вы даже не представляете себе, насколько он тонкий психолог. Всё продумано до мелочей, до последней секунды, ни одного лишнего движения. Вот он дошёл до светофора и стоит слева от дороги спиной к разделительному островку. Больная левая нога отдыхает на диагонально скошенном бордюре. Стоит, опершись на палку. На светофоре загорается красный, и поток машин останавливается, а он начинает свой путь против движения. Идёт быстрыми мелкими шажками, что-то бормочет. Прошёл метров пятьдесят и остановился, отдыхает. Я бы на его месте прошёл дальше, а он остановился именно здесь. Потом я понял, что это неспроста – он выбрал последнюю машину, успеющую проехать на зелёный плюс жёлтый. Дальше идти нет смысла – машины сами проедут мимо него, когда сменится светофор.