Лоза - страница 11

Шрифт

Интервал

Так откуда ей быть между нами.

Или снова, как предки, лишённые смысла и места,

Побредём, протекая живыми людскими волнами.

Не бродяги, которым сиротство – фетиш и конфета,

Не мудрёные странники в поисках истин вселенских,

Но усохшее семя, напрасно носимое ветром,

Несуразная часть человечества – переселенцы.

От какой бы надежды, размеренность вдруг оживившей,

Откажусь, вдоль миров населённых себя подгоняя,

Где же дом из твоей колыбельной, где чёрные вишни,

Те, что к самой земле своей тяжестью ветви склоняют?

«Горе ветра морского безмерно, и он…»

Горе ветра морского безмерно, и он

Вечно горек и молод, и вечно в пути,

Словно тот, кто давно безнадёжно влюблён,

Но ни гневу, ни смерти не дал подойти.

Словно тот, кто открыл себя каждому дню,

И теперь уж не будет напрасного дня,

Тот, кто ночь поверял небесам и огню

И открыл средоточье огня.

Дюны – тоже холмы в седой щетине осок,

Осока белей, чем соль, серп дюн не высок,

Вверх – ветер в лицо, вкус ветра горчит,

Вниз из-под ног ручьи – белый песок.

У ночного костра, у самой кромки морей

Мы сидели с ним, мы говорили, пока

Наша память не стала прозрачнее янтарей,

Светивших в её волосах и в твоих руках,

Он говорил: Я бессмертен, а что до любви —

Это надежда моя, пролитая в века.

Многоголосье

– Утоли моя печали.

– Отпусти меня вначале.

– Как же, отпусти.

Отпущу, а ты обманешь,

Перепёлкой в небо канешь,

Разыщи поди.

Ты пока со мною рядом —

Всё надежда и отрада,

Вдруг да сменишь гнев.

– Что же, сторож мой случайный,

быть в юдоли нам печальной —

И тебе, и мне.

Отпускаю!

Беда людская.

Распрощаемся, не раскаясь.

Взглянем гордо

В решеньи твёрдом.

– Отпущаеши?

– Отпускаю.

Говорил, без усилий можешь

Разорвать с кем угодно ходом.

Я тебя не держу, так что же

Не уходишь ты, не уходишь.

Именуя простое сложным,

От тоски никак не очнёшься,

Я тебя не гоню, так что же

Не вернёшься ты, не вернёшься.

Смутных мыслей навьючен кладью,

Лишь больней себя распаляя,

Для чего ты плетёшься сзади,

Не приблизясь, не удаляясь.

Уже нет ни свечи, ни песни,

Чтоб зажечь тебе в утешенье,

Я сказал бы тебе: Воскресни! —

Но не дан мне дар воскрешенья.

Вот нелепость на три счёта:

Вы, сестра и я.

Мне нужна ваша забота,

Вам – сестра моя.

А сестрёнке нужен некий

Странный господин,

Что, с упорностью калеки,

Будет жить один.

Отдышались от испуга

И теперь втроём,

Что же мы никак друг другу

Следующая страница