И теперь, вглядываясь в белый вордовский лист, Исидор вязко, на ощупь нашёптывал первые строки нового сочинения. Очень многое зависит от первоначального образа. Дежурное перечисление деталей, таких, например, как одежда главного героя, особенность погоды или времени суток, безусловно, необходимо. Но Исидор не был бытописателем. Его беспокойная натура искала во всём смысловой и образный подтекст. Манера работать попеременно то одним, то другим полушарием и в то же время обливать мысли и чувства тёплой кровью сочинительства, поневоле заставляла Исидора концентрировать внимание исключительно на главном.
Помнится, жил в начале ХХ-го века шведский художник Цорн. Писал он картины ловко, размашисто. Приехал Цорн как-то в Москву и немало удивил москвичей своей фееричной техникой письма.
Попросил его один московский меценат написать портрет. Цорн согласился. Часу не прошло, портрет был готов. Смотрит меценат и диву даётся: эка мазисто да казисто вышел он на портрете. Присмотрелся повнимательнее – а пуговиц-то на кителе нет, не нарисованы. Спрашивает он Цорна: «Господин художник, а что ж вы мне пуговицы не нарисовали?». Тот хмурится и отвечает: «Пуговицы? На пуговицы зовите портного. Моё дело писать, а не пуговицы пришивать!» Так и сказал.
Исидор Валентинович размашисто стряхнул с кисти на сенсорную панель ноутбука начальную строфу сочинения:
«Антоний, сверкая латами, бросился на врага. Рыхлая масса вражеского войска, как косяк сардин, расступилась и, похрустывая доспехами, сомкнулась над его головой. В темноте Антоний ощущал только скольжение своего боевого меча и тёплое прикосновение рассечённой плоти. Соперники теснили друг друга к обрыву. Вдруг конь героя провалился в сардиновую топь, ища и не находя опоры. Антоний пошатнулся в седле. Вслед за роем вражеских тел он стал вместе с конём оседать в пропасть…»
– Ты же промокнешь! – услышал Исидор детский голосок. Голос звучал неподалёку и был обращён явно к нему.
Писатель оглянулся. Рядом никого не было, если не считать мелких капель дождя, летящих откуда-то сверху.
– И ноутбук твой испортится! Жалко же! – голос настоятельно требовал сосредоточиться на общении.
– Ты кто? – спросил Исидор, разглядывая дождик.
– Я? Как тебе сказать, я… Слушай, пойдём куда-нибудь под крышу. Ты промок, простудишься. И ноутбук твой тоже. Мне будет жалко потерять такого рассказчика.