Улыбка вспыхнула на красивых губах Андрея:
– Я знаю, что меня считают бессильным, – говорил он, – но когда это открыто, признает в моем присутствии женщина, видно дело мое совсем плохо. Только я разочарую врага твоего. Я никогда ни перед кем не трусил, и перед ними не собирался отступать. Что с тобой произошло, если ты оправдываешь подлость и трусость? – удивленно произнес он.
Она внимательно смотрела на Андрея, не понимая до конца, шутит ли он или говорит серьезно. Сколько рассказывали о его спокойствии, призывах к перемирию, о его невмешательстве в споры, которые бесконечно вели между собой его братья. Здесь она меньше всего рассчитывала на приют, и если бы не сын, вовсе бы сюда не заглянула, но вот как все обернулось.
– Хорошо, – согласилась, наконец, княгиня, – если ты так думаешь, то мы согласны на любое жилище. Пусть это будет на окраине града твоего, до наступления тепла мы бы пожили с тобой.
И Андрей видел в тот момент, как она устала и исстрадалась.
– Княгиня, ты очень меня обижаешь, если думаешь, что я допущу, чтобы ты жила в хижине на окраине града моего, – между тем говорил он.– Мои палаты вместят еще несколько семей, если нужно будет. Отец любил огромные хоромы, мне пришлось смириться с этим. Тебе отведут комнаты в правой его стороне, и не до весны можешь оставаться, а до тех времен, пока твой сын не сядет в седло и не отвоюет свое княжество сам, – спокойно говорил князь.
И в тот момент он взглянул на Игоря, в глазах которого он увидел радость и благодарность. Мальчик ему понравился, он понимал, что из него получится настоящий князь.
Игорь с удивлением и неожиданной радостью следил за происходящим. Кажется, все определялось. И они обрели пристанище. И более того, князь ему очень нравился. Они и друга прекрасного обрели, и неправда все, что про него говорили – Андрей решителен и смел, он прекрасен. И Игорь радовался тому, что ему, наконец, улыбнулась удача.
И только одного он не мог понять и воспринять – частого появления во дворце священника (тот был самым близким человеком для князя). Как не старался старик поговорить с ним, он не допускал его и близко к себе. Он не смотрел даже мельком на знаменитые старинные иконы, к которым мужественный и сильный князь относился очень трепетно. Было очевидно, что он по-настоящему верил в бога, вовсе не так формально, как его отец, и в этом было самое странное его заблуждение. Если даже он успел убедиться в том, что религия лжива и предательски коварна, то почему князь Андрей в свои преклонные лета не понимает этого?