Обрадовали известия от ребят, с кем лежали в госпитале. Все письма были с фронта. Главное, что живы и здоровы, чего и мне желали.
Самую большую радость мне доставило письмо из госпиталя в Горьком. Оно было написано детским почерком с несколькими грамматическими ошибками, но то, что было в нем, не могло не обрадовать – Петрович, Горохов нашелся.
Он не погиб тогда при налете. Отброшенного взрывной волной и засыпанного обломками, в обгоревшем обмундировании, в бессознательном состоянии, с кучей ран и переломов его нашли бойцы, занимавшиеся разбором завалов склада, только на следующий день. Отправили в госпиталь, а оттуда эвакуировали за линию фронта. Сознание к нему вернулось на пятый день после прибытия в Горький, а вот память – только несколько дней назад. Именно поэтому так долго и не было сведений о нем. Лечение шло очень тяжело. Сказались тяжелая контузия, переохлаждение, многочисленные переломы и раны. Подлечив его раны, врачи оставили Петровича в качестве нестроевого при госпитале до восстановления памяти и полного выздоровления. Писать он сам не может, руки трясутся и не могут удержать ручку, именно поэтому за него это сделала девочка из пионерского отряда, шефствующего над ранеными. Он просил сообщить, как жена и остальные знакомые.
Тут же в самолете написал ответ Петровичу и в госпиталь представителю нашего наркомата с просьбой о переводе Горохова на лечение к нам на подмосковную базу. Мы его быстро на ноги поставим. Не зря же говорят, что дома и родные стены помогают. Вот Ленка-то обрадуется, узнав, что ее муж жив.
Среди кучи корреспонденции писем от Татьяны не было. Не знаю почему, но в последнее время, особенно после расставания с Юлей, для меня это было важным.
Посадка прошла более чем успешно. Поболтало немного, ну да ничего, главное, без приключений сели. В иллюминаторы были видны заснеженный аэродром, десятка два самолетов в капонирах и несколько батарей зениток. А еще заметил, что несколько зенитных пулеметных установок бдительно сопровождали борт, пока он катился по полосе. Как только самолет занял указанное ему место, его заблокировало несколько грузовиков, рядышком с которыми в полной боевой готовности разместились с десяток автоматчиков в стальных нагрудниках. Лишь после проверки документов у экипажа и пассажиров нам разрешили покинуть борт, а техникам приступить к обслуживанию самолета.