Манекен повернулся и направился по коридору к другой двери.
– Погоди. – Я поспешил следом. – Мы что, не зайдем в ту комнату с сувенирами?
– Нет, – ответил Ночной Сокол. – Там нет еды.
Манекен толкнул дверь, и я увидел за ней плиту и холодильник, хотя из-за покрытого линолеумом пола и монолитного стола в центре помещение больше походило на кафетерий на оружейной фабрике, где прошло мое детство, чем на кухню.
Я бросил взгляд на Меган. Манекен вошел внутрь и усадил Ночного Сокола в большое мягкое кресло возле стола, затем направился к холодильнику и начал там шарить в поисках чего-то невидимого.
– Я не прочь слегка перекусить, – заметила Меган.
– Тебе не кажется все это несколько… ненормальным? – тихо спросил я. – Речь идет о машинах, сделанных из трупов таких же сверхлюдей, как ты, Меган.
– Это вовсе не значит, будто я принадлежу к какому-то другому виду. Я все равно человек.
– Однако у тебя другая ДНК.
– Но все равно я человек. Не пытайся понять. С ума сойдешь.
Ее ответ нисколько меня не удивил – попытка объяснить сущность эпиков в лучшем случае действительно могла свести с ума. Когда Америка подписала акт о капитуляции, объявивший о нераспространении законодательства на эпиков, кто-то из сенаторов объяснял, что не стоит рассчитывать, будто сверхлюди станут соблюдать человеческие законы, если не подчиняются даже законам физики.
Но пусть меня называют глупцом – я хотел понять. Мне требовалось постичь их суть. Я посмотрел на Меган:
– Мне не важно, кто ты, пока ты – это ты, Меган. Но мне не нравится, что мы используем трупы эпиков, не понимая, что мы с ними делаем и как это все работает.
– Тогда вытянем у него эту информацию, – прошептала она, наклонившись ближе. – Ты прав – мотиваторы могут оказаться весьма полезны. Что, если принцип их работы как-то связан со слабостями или страхами эпиков?
Я кивнул.
Из кухни послышались новые звуки. Заглянув за дверь, я, к своему удивлению, увидел, что Ночной Сокол расслабленно сидит в кресле, а манекен стоит возле микроволновки, жаря попкорн.
– Попкорн? – спросил я. – На завтрак?
– Апокалипсис случился десять с лишним лет назад, пацан, – ответил он. – Мы живем на пограничье, в пустыне.
– И при чем тут это?
– При том, что все традиции давно мертвы и похоронены, – сказал он. – Я этому даже рад! Потому что теперь могу есть на завтрак все, что пожелаю.