– А из герцогства в последние пару месяцев никто не уезжал? Добровольно или насильно?
– Нет, миледи. Герцогство не бедствует, кто же в своём уме будет уезжать? В остальных полисах вон какие ужасы творятся: голод, неурожаи, налоги повышают. У нас такого нет.
– У меня тоже нет. Может быть, внезапно кто-то потерял работу? Без видимых причин?
– Не могу знать. Герцогство большое. Сестра ничего такого не писала. Так что если и было, то неважные должности.
– Ещё вопросы? – спросил меня Милон.
– Нет. Ты узнал всё, что нужно?
– Я рассказал вам всё, что знал. Отпустите меня, пожалуйста.
– Пока это невозможно. Вас переведут в камеру, окажут помощь, но не выпустят. Временно вы будете в числе мёртвых. Так надо, – произнесла я и вышла. Отдав на его счёт распоряжения стражникам, мы направились в мой кабинет, где меня уже ждали.
– Проходите. Отчёт готов? – позвала я Самона. Некоторые распоряжения по поводу действий после всего этого я раздала заранее. И отчёт в том числе.
– Да, миледи.
– Слушаю, – села я за стол. Милон присел на диван. Самон косо на него посмотрел, но ничего комментировать не стал.
– Наши потери составляют чуть более тысячи бойцов. Ещё четыре сотни раненых. Из королевского батальона сто шестьдесят убитых и почти сотня раненых. Из людей герцога сотня убитых и три сотни раненых.
– Сколько всего у нас людей герцога?
– Пять сотен.
– Мы сможем их как-то отделить от мужчин графства?
– Простите, а зачем?
– Без лишних вопросов, – бросил Милон.
– Среди них есть предатели. Но это пока тайна. Их ещё вычислить нужно, – всё же объяснила я.
– Невредимые и так все вместе размещены. С ранеными будет сложнее. Места почти нет.
– За стены отправить? – предложил Милон.
– К трупам? – передёрнулся Самон.
– А их ещё не собрали? – удивилась я.
– Разбирают ещё. Герцогские уже своих собрали и повезли домой. Столичные тоже. Мы к ним же и короля Бабена отправили. Панок наложил на него заклинание, до столицы продержится. Что делать с анузцами? Те, что живы остались, бежали, а тащить трупы на себе никто не будет.
– Они не пришли за своими? – удивилась я. Как так-то?
– И не придут. Анузцы иначе относятся к смерти, – добавил Милон.
– И что же они делают со своими умершими?
– Сжигают, как и мы, но пепел не хранят. Сгорело и сгорело. Я не смогу тебе сейчас этого объяснить. Умер и умер, с глаз долой – из сердца вон.