– НАШИ требования мы озвучим позже. Надеюсь, что в этот раз вы соизволите ответить на мои письма, – проговорила я, пока они смотрели в землю, не смея поднять взгляд. – А пока забирайте погибших и ждите.
Я даже успела развернуться прежде, чем они отмерли.
– А зачем забирать? Есть живые?
– Нет, – тихо ответил Милон, не успевший и шага сделать.
– Вы будете забирать тела ваших воинов? – остановилась я, втайне желая, чтобы Милон в очередной раз оказался неправ.
– Зачем?
– Нет.
И это прозвучало одновременно от нескольких мужчин.
– Тогда удачи, господа. Впредь говорить я желаю исключительно с правителями Анузы, а не с их представителями, – договорила я, развернулась и сделала не более десятка шагов к воротам, а уже прямо возле них отдала приказ: – Головы анузцев отрубить и насадить на кол. Тела сжечь и развеять в горах. Головы поставить на страже наших границ.
Да, это жестоко. Особенно к усопшим, но как иначе? Мне надоело быть доброй и понимающей. Сколько шансов на жизнь и мирное будущее я должна ещё дать? Хватит. Мне ещё предстоит прощаться с нашими погибшими, которых меньше, но от этого не легче. Каждый из этих мужчин был отцом, мужем, братом, был мастером своего дела, в конце концов. А теперь? Мне не нравится такой способ уравнивания численности мужчин и женщин. Не так.
– Миледи. Вы серьёзно? – подошёл ко мне Самон, который оставался во главе стражников на стенах на всякий случай.
– А похоже, что мне смешно? Я улыбаюсь?
– Нет, миледи. Но насадить головы на колья? Зачем?
– Знаешь, Самон, в каком государстве практически нет преступности? – Он помотал головой. – В том, где самые жестокие законы. В том, где за воровство отрубают руку, за насилие оскопляют, а за предательство вырезают семью целиком. В таком государстве люди тысячу раз подумают, прежде чем преступить закон.
– А при чём…
– А при том, что каким бы ни было их отношение к умершим, видеть на нашей границе их головы будет очень неприятно. Мы наглядно покажем им же на их же воинах, что будет с каждым, кто придёт к нам с войной. Выполнять!
– Миледи, погребальный костёр таких масштабов нам не собрать, – подошла ко мне одна из женщин, явно храбрясь. По красным глазам и зеленоватому лицу видно было, что это горе не обошло её стороной, но она держалась.
– Кто у тебя? – И зачем мне было это знать? Но я не могла не спросить.