– Я клянусь, Аларик! Не было денег!
– Старая песня! – вздохнул лейтенант. – Тебе что, мало было катаний в багажнике? Посмотри, как ты выглядишь! Ты сколько раз уже сходил под себя? Черт возьми, ну, должен же ты иметь хоть чуточку самоуважения!
Ханна мельком оглядела багажник и поняла, что Аларик готовился к похищению заранее, потому что багажник был плотно заделан твердым полиэтиленом, на котором виднелась мазня от мочи и экскрементов пленника. Неизвестно, как он не отравился от столь ядреного запаха, режущего глаза!
– Они не привезли! Они сказали, что нашли другое место для отмыва!
– То есть такое вот совпадение? Я пришел, они ушли?
– Да! Да! Они сказали, что не хотят появляться на бульваре, пока копы выслеживают того ненормального психа, который наших девок режет!
– Что-то мало я верю тебе, укурок ты недоношенный! – Аларик пнул беднягу в живот, тот скрючился.
Ханна, инстинктивно выдрессированная останавливать любую форму насилия по отношению ко всякому человеку, вне зависимости преступник он или нет, напряглась и рефлекторно перевела дуло на Аларика. Но что она могла сделать? Опять этот тупик! Быть на стороне закона? Или быть на стороне Аларика, который вершит ее судьбу в настоящий момент? Она может прекратить издевательства лейтенанта и написать на него донос, но что это изменит? Она – совсем зеленый новичок, который лезет в мир старших дядь, где написанные законы крутят и вертят так, как им хочется. В лучшем случае ее донос порвут в клочья и отправят доживать свой век где-нибудь в архиве, в худшем – она навсегда вылетит со службы.
Но и продолжать участвовать в насилии она не желала, и желание это было внутреннее, исходящее прямо из ее родных глубин, которых не надо тренировать, она была рождена с ними. Благодаря присущему ей состраданию, она и последовала по пути стража порядка, защищающего слабых, обездоленных, нуждающихся. И таковым в нынешней ситуации был мерзкий сутенер, который сам прекрасно осознавал, на какие риски шел, заключая сделку с наркомафией. Хочется сказать, куда ж ты совался, дитя недоразвитое? Иногда Ханна и впрямь чувствовала себя нянькой в детском саду, усмиряющей глупых молокососов, которые тычут пальцы в розетку и суют себе в нос детали конструктора.
А пока она раздумывала над тем, как ей поступить, Аларик продолжал свой допрос.