И тут…
Ну, знаете, как бывает. Смотришь фильм, решил промотать скучный момент. Переместил ползунок чуть правее – а там вдруг, ни с того, ни с сего – Трах! Бах! Стрельба, взрывающиеся машины, визжащие женщины и прочий треш, угар и содомия. И не можешь понять, что происходит.
Вот и сейчас. Только что я, истекая слюной, примерялся, как бы поудачнее отрезать кусок стейка. А через секунду над самым ухом – бабах! – и моя кружка с пивом разлетается вдребезги, Марго неуловимо быстрым движением выскальзывает из-за стола, щелкают взводимые курки, все, кроме меня, орут, матерятся…
Не уверен, что именно в этой последовательности. Просто все это уместилось в пару секунд.
– Твою м-а-а-ать… – прошипел я, отряхиваясь от остатков пива. Недолго думая, подтянул к себе ближе кружку Марго. И, наконец, повернулся.
Прямо мне в лицо смотрело дуло «Бантлайна». Слегка подрагивающее, поскольку Скорострел Патерсон, в чьей руке, собственно, находилось это грозное оружие, изрядно нервничал. Марго задрала его подбородок стволом своего револьвера – изящного серебряного красавца с рукояткой из мамонтовой кости. В свою очередь, к виску самой Марго приставил дуло револьвера Хилл. Причем у здоровяка пушки было две, и вторую он направил на меня.
– Эй-эй, это ещё что такое?! – взревела будто из-под земли выскочившая тетушка Ракель. – А ну не сметь! Уберите пушки!
Требование свое она подкрепила тем, что выхватила свои револьверы и направила их на Хилла и Патерсона.
– У меня тут, конечно, не святая земля, но свои правила есть. Того, кто угрожает осквернить мой дом убийством – я сама на месте прикончу!
– Не очень-то логично, тебе не кажется? – спросил я.
– А ты вообще заткнись! – рявкнула Марго.
Я пожал плечами.
– Эй, ну так нечестно! – возмутился Хилл. – Какого черта ей непись помогает?
– Это какой-то бабий заговор, точно тебе говорю! – сочувственно кивнул я, отхлебывая из кружки Марго.
Прищурив один глаз, заглянул прямо в дуло направленного на меня «Бантлайна».
– А знаешь, что поговаривают про парней, которые покупают себе пушки с такими вот здоровенными длиннющими стволами?
– Ты мне позубоскаль ещё, умник! – прорычал бледный от злости Патерсон. – Ты, считай, уже труп, понял?!
– Понял, – кивнул я и, наконец, отправил в рот кусок стейка.
Время, кажется, замерло. Боже, какая вкуснотища! Аж мурашки по телу.