Поэтому, когда меня начало тошнить по
утрам я обрадовалась и отправилась в клинику подтвердить свои
подозрения. Врач меня долго осматривала и отправила на
дополнительные анализы. Выражение лица доктора, когда она читала
мои результаты мне не понравилось. Она и предложила мне пройти
дополнительное обследование у онколога. Даже тогда, когда получила
направление к этому специалисту, у меня не было никакого
предчувствия. И только когда сообщили, что это действительно
онкология и опухоль уже не операбельна, до меня дошёл весь ужас
положения. Доктор, который видит такие диагнозы каждый день не
пытался как-то смягчить информацию, просто сообщил о том, что жить
мне осталось три- четыре месяца и с этим ничего поделать нельзя.
Конечно за границей есть клиники, которые за большие деньги смогут
помочь, но они в состоянии только продлить агонию — излечиться
невозможно. Слёзы из глаз катились не переставая.
Немного успокоившись, решила
позвонить мужу. Прямо сейчас мне очень нужна Сашина поддержка.
Трубку он взял быстро, но я подумала
и решила, что такие новости нельзя говорить по телефону. Поэтому
просто спросила, как дела, чем занимается? Уже попрощавшись и
собираясь нажать кнопку отбоя на телефоне, услышала женский
голос:
— Котик, это что была твоя старая
мымра? Когда она сегодня придёт домой? Попроси у неё побольше
денег. Хочу себе новую шубку, чтобы радовать своего котика.
Сашка что-то ей отвечал, и то что я
слышала говорило о том, что это не какая-то левая девица — он мне
изменяет. Видимо, когда он закончил разговор со мной, плохо нажал
кнопку отбоя, поэтому телефон продолжал работать дальше. День
стремительно продолжал становиться все хуже. От такого
предательства у меня потемнело в глазах и застучало в голове.
Задыхаясь от боли и боясь остаться
одной, поехала к Юле. Когда она меня увидела, то испугалась. Я
сильно похудела, черты лица заострились, а под глазами нарисовались
черные тени. Она выгнала всех из своего кабинета, усадила меня на
стул и начала расспрашивать. Ну я и рассказала. И про диагноз, и
про измену. Юлька бушевала. А я тихонько сидела в углу кабинета и
понимала, что ей тоже нужно осознать и принять эту информацию.
Отрицание, гнев, торг принятие. После забега по кабинету и воплей,
она села на стул, напротив меня и глядя глазами полными слёз
спросила: