— Ты правда ничего не помнишь? — тихо
спросила она, подбираясь ко мне кошачьей походкой.
Я настороженно покачал головой. Зачем
спрашивает, если сама знает?
— Очаровательно! — она потёрла
ладошки, словно в предвкушении. Карие глаза горели, даром, что
вокруг было почти темно. — Значит, можно считать, что у тебя сейчас
будет в первый раз, правда?
— Что в первый раз? — с подозрением
спросил я.
Но её руки уже обвивали мою шею,
горячее тело льнуло вплотную, а дыхание обжигало шею. Дальше,
кажется, я потерял контроль над собственным телом — может,
рыжеволосая телепатка постаралась, а может, юношеские гормоны.
Запомнилось только, что было
чертовски хорошо.
Прошлой ночью, в обнимку с чудодейственным штихлисом, спалось
здоровым крепким сном без сновидений и лишних мыслей. Теперь же
пустой желудок (ужин я, разумеется, пропустил из-за вечерних
событий) обиженно квакал, а голова, напротив, разрывалась от обилия
мыслей и впечатлений.
Мало того, начали терзать
воспоминания о родном мире. Катькино лицо, её тонкая фигурка в
летнем платьице, Антошка на руках… Как она отреагирует, когда ей
вручат похоронку? Сколько слёз прольёт? Долго ли будет одна?
А я-то сам — сегодня с этой
рыжей!..
Довольно. Я раздражённо перевернулся
на другой бок, лицом к стене. Того мира больше нет. А может, и
никогда не было. Даже если и был — вернуться не получится. Некуда
возвращаться, тело валяется в степи, размазанное по камням. Разве
только…
Я откинулся на спину и уставился в
потолок. Меня, мою душу или как это ещё назвать, забросило в тело
Руто. Кем он был до этого? Куда делось его сознание, когда уступило
место моему? Почему нельзя предположить, что возможно таким же
образом завладеть и чьим-нибудь телом в моём мире? Ведь если магия
здесь в порядке вещей — кто знает, может, есть и те, кто
разбирается в подобных перемещениях… В путешествиях между
мирами.
Я ухмыльнулся. Звучит, конечно, дико
— но вдруг?..
Найду Катю. Сначала не узнает, ведь
тело будет чужое. Расскажу ей пару личных подробностей, о которых
знали только мы с ней. Поверит. Конечно, поверит…
Я ухватился за эту эфемерную
возможность, как за спасительную соломинку. Растянул губы в
дебильной улыбке, притворился перед самим собой, что верю в неё.
Провалился наконец в зыбкий, тревожный сон.
Ненадолго, впрочем.