Что-то процарапало деревяшку и стекло, ручка снова дёрнулась, и
медленно пошла вниз. Взгляд непроизвольно метнулся к стёклам. Там,
в темноте, полыхнули рыжим два огня, и дверь стала открываться.
Медленно, словно кто-то осторожничал… Секунда, другая и в проёме
появилась огромная голова с горящими глазами… Тёмная шкура, будто у
игуаны, острые, длинные иглы зубов… Чудище понюхало воздух и
фыркнуло, а у меня прорезался голос!
Я заорала, как ненормальная, схватила подушку с табурета и
метнула в монстра! Уродище пыхнуло дымом из обеих ноздрей и
зарычало. Я метнула вторую подушку, не переставая орать.
Зубастая пасть оскалилась, монстр огрызнулся и сделал бросок ко
мне, раздался треск дерева и хруст стекла. В этот миг комнатная
дверь рухнула на пол и между мной и монстром встала тьма.
Меня рыдающую, грубо схватили за плечи и развернули. Взбешённое
и, одновременно, встревоженное лицо графа оказалось в десятке
сантиметров от моего носа. Карие глаза стали чёрными, а голос
походил на рык зверя:
― Ранена? Чего орёшь?
― Т-там-м… м-м… монстр… – я задыхалась, говорить было трудно, по
лицу катились слёзы, тело сотрясала крупная дрожь и зубы
стучали.
― Сама ты монстр! – заорал граф. – Ты чего мне любимицу
пугаешь?
Он оттолкнул меня, взмахнул рукой и тьма исчезла. А чудище –
нет. Я завизжала снова, но голос мага громыхнул перекрывая мой
крик:
― Тихо!
У меня рот сам собой закрылся, и напала икота. А этот псих
подошёл к страшилищу и ласково погладил по шипастой башке, как
собачку за ушком почесал.
― Это моя ручная драконица. Почувствовала незнакомый запах и
прилетела. Познакомиться хотела девочка! Она любопытная и ласковая,
а ты орёшь, пугаешь! – он пнул валявшуюся подушку, и та угодила мне
в бедро. – Самой-то понравилось бы, если бы в тебя подушками
швыряли? Напугала мою красавицу… – он опять повернулся к уродине и
потрепал по морде. – Обидела тебя эта ненормальная, да, малышка?
Ничего… Всё хорошо…
Он так ласково и заботливо говорил с монстром, что у меня
челюсть отвисла. Вот, оказывается, как мы умеем. А мне, значит,
достаются вопли, приказы и побои подушками!
― Ты… и твоя уродина… – прорычала я сквозь зубы, внутри
поднималась ярость и жгучая обида.
― Не смей! – рявкнул он и заговорил, отделяя слова. – Не смей
обижать Бусинку! Она не уродина, а редкое магическое существо.
Разумное. В отличие от тебя…