* * *
В новом доме жила наша семья как-то спокойно и благополучно, несмотря на бедность. Порой еле-еле на нормальное питание хватало того, что зарабатывали отец с матерью. Деньги нужны были еще и на достройку дома, на покупку хоть какой-то мебели.
И всё равно, до сегодняшнего дня осталось чувство какой-то благостной стабильности жизни, спокойного какого-то благополучия. Мы просто не знали, и не могли знать, что бывает какая-то лучшая жизнь.
Нам всем хватало того, что доставалось от жизни. И мне, и брату Толе, и маме с отцом. И из родни никто не жаловался. Все, почему-то уверены были, что скоро будем жить легче и побогаче. Никто не знал, как лучше, но все были уверены, что жизнь скоро совсем наладится.
На участке вокруг дома у нас росли несколько уже взрослых яблонь, вишни, сливы. При нас они уже совсем выросли: летом вишню ели и варенье варили, осенью много яблок было, оставляли на зиму, к Новому году, хранили их в ящиках с опилками на чердаке. Ведь в магазинах ничего из фруктов не было почему-то. Кроме, разве что, фруктовых компотов и соков в трехлитровых банках. А на рынок нам не по деньгам было ходить. Вот и берегли радость до новогоднего праздника. Даже, помню, на ёлку новогоднюю вешали яблоки как украшение.
Между деревьями везде картошку сажали. Хватало своей картошечки на пропитание до следующего урожая. Старательно рассчитывали, помню.
Отец работал в тишовском сельском магазине, мама – медсестрой в детском садике неподалеку от дома.
Обязательно, каждый год держали поросенка. До осени. Потом забивали, и добротная добавка к питанию помогала жительствовать практически целую зиму. Солонину делали. В деревянных кадушках. И сало, и мясо. По нынешним временам народ уже не помнит, не знает, что такое питаться солониной. Да не каждый день, а экономно – раз или два в неделю. И по праздникам, конечно.
Только-только обживаться начали, как отца посадили в тюрьму. За растрату и недостачу в магазине. Никто не мог поверить, что Николай Черняков воровал или отчитывался в бухгалтерии с обманом. Он и мои дядья, вообще, с рождения, по воспитанию отличались и всегда были известны порядочностью. А отец мой больше всех выделялся скромной честностью, простотой.
Как потом оказалось, этим и воспользовались его бывшие начальники по сельпо. Списывали какие-то товары, что-то крали, а когда попались, свалили все на отца моего. Уговорили его взять вину на себя, обещали семье помогать пока он сидеть будет. Отец получил лагерный срок, а та сволота про нас и не думала вспоминать. Ох и голодно же перебивались мы без отца.