Катя, словно тень, следовала за ним по пятам. Понимала, наверное, что может нарваться, поэтому старалась не отсвечивать.
Тихо проследовала за ним в дом, зашла в гостиную, присела на самый краешек кресла. Даже руки сложила на коленях, как примерная школьница. Это показное смирение раздражало еще больше.
- Говори. - Кинул коротко, а сам пошел за стаканом. Нос никому не сломал сегодня, практически не орал, так можно хотя бы напиться, в самом-то деле…
- О чем именно?
- Где была. Что видела. Чем занималась. Зачем вернулась. - Он говорил резче, чем стоило, наверное. Видел, что Катя сама не своя. Но старался даже не смотреть в ее сторону. Боялся, что не выдержит: либо начнет ощупывать, чтобы убедиться, что она цела и невредима, либо станет трясти, как куклу, добиваясь искренности. Не верил уже ни во что. Ни в ее испуг, ни в правдоподобность россказней, ни ее, ни Вениных. Рад был только, что жива.
- Валер… а можно… и мне?
Он резко повернулся к ней, держа в руках бутылку. Глянул с недоверием.
- Выпить хочешь?
- Ага. Меня трясет до сих пор.
Он молча протянул ей стакан, щедро плеснул, отсалютовал своим бокалом, выпил сам, не дожидаясь, когда Катя сделает то же самое.
Девушка лишь пригубила содержимое, вздрогнула, поморщилась, отставила напиток.
- Нет. Видимо, это не мой метод…
- Ну, ты уже определись, Кать.
- В чем?
- Да хоть в чем-нибудь, мать твою! - рявкнул, не сдержался. - Долго будешь еще водить хороводы?
- Я вернулась домой, вещи хотела забрать. Хотя бы самое необходимое. И чуть не столкнулась в подъезде…
- С кем?
- С теми же людьми, которые в первый раз приходили…
- Ты их видела тогда?
Катя передернулась.
- Нет. Голоса. Они у них такие… ни с кем не спутаешь.
- И только голоса испугалась?
- Ну, они Веню обсуждали… И говорили, что капец этой с..чке. Мне почему-то подумалось, что имели в виду меня.
- И ты все бросила и убежала?
- Да. Машину тоже.
- Как попала сюда?
- Не поверишь. На автобусе приехала. Сюда они тоже ходят. Ну, не совсем сюда… Прошлась немного. Потом гуляла по дороге и тебя ждала…
- Я все никак не могу понять, ты слишком умная или слишком дурная, Кать. - Он присел напротив, разглядывая девушку. Бледность на лице не разыграешь. Глазами можно изобразить многое, да. Но не осунувшиеся скулы и губы синюшные. Даже волосы, собранные в хвост, у нее как будто перестали задорно кучерявиться… Но это уже было на грани собственных иллюзий.