Катя, кажется, на время отключилась. Из реальности выпала - так точно. Только краем сознания отметила, как мужчина вздрагивает вместе с ней, издав короткий полустон-полурык, замирает, уткнувшись в ее грудь лицом…
На сколько растянулось время их общей медитации и благостного бессилия - никто не знает. Первым опомнился мужчина. Перекатился на бок, сообщил коротко, что он в душ, быстро утопал. Катя наблюдала за его передвижениями сквозь полудрему. Не хотелось ни шевелиться, ни возвращаться в сознательное состояние.
Однако, пришлось соскребать себя с постели, как только Валера вернулся. Она добрела до ванной комнаты на подкашивающихся ногах. Слишком были свежи еще впечатления от только что произошедшего… Там долго стояла, прислонившись к стене. Собиралась с силами. С мыслями - даже не пыталась.
Завернутая в одно лишь полотенце, вернулась в комнату, да так и застыла на месте. Валера занимался чем-то очень странным. А именно: перестилал постель.
- Что ты делаешь?
- А разве не заметно? - Мужчина в полном расцвете сил, в отличие от нее, не выглядел ни уставшим, ни вымотанным. Он даже улыбался, кажется. - Ты что-то долго там?
- Так вышло. Я имела в виду: что ты делаешь здесь вообще? - Она, действительно, совсем не ожидала, что он останется рядом. Почему-то думала, что Валера уже вполне удовлетворен и теперь уже отправится в свою спальню.
- Собираюсь спать. А что? У тебя другие планы?
- Нет. Я тоже спать хочу.
- Ну, вот и укладывайся. Простыни свежие...
Катя послушалась. По идее, нужно бы поразиться тому, откуда он взялся, такой внимательный и заботливый… Еще и с бельем заморочился…
Но она предпочла улечься с ним рядом, удобно пристроив голову на широкой мужской груди. Раз уж пошла такая пьянка, так зачем себе отказывать в удовольствии?
12. Глава 11
Валера проснулся неприлично рано даже для него, не привычного к долгим валяниям по утрам. Но тут еще даже рассветные лучи не заглядывали в окна, которые с вечера никто не позаботился прикрыть шторами. Было темно, тепло и уютно. И птицы пели. Удивительно. Столько лет уже прожил за городом, в месте, где ничего не мешало слышать звуки природы, а переливчатые рулады он впервые заметил. Так же, как еще сотни разных мелодий и трелей, которыми заслушаться бы надо, а он вот все на свете проворонил…